Война на Тихом океане
Шрифт:
Ясно, что ни един американец не мог бы поверить в божественное происхождение императора; несомненно также, что большая часть тех японцев, которые много путешествовали и видели свет, тоже смотрит на это скептически. Нам эта теория напоминает выражение "Я и бог"{137}, и на ее изложение мы реагируем: "О, в самом деле?"
Попытка государя в целях большего утверждения своей власти отождествлять себя с божеством является для скептического американца просто избитой политической выдумкой, старой, как и политическая организация человечества. Но то, что мы думаем об японском императоре, не так уж важно.
Важно понять, как резко отличаются японские
Контраст между этой азиатской машиной войны (почти единственным препятствием, которое может сдерживать ее изнутри, являются финансы) и оппортунистическим, недисциплинированным конгломератом, который представляет собою США, - просто поразителен.
Наш народ - упрямый, сентиментальный, требовательный и обособленный не имеет воинственной обстановки. Наши вооруженные силы целиком подчинены правительству, правительству полностью гражданскому, подверженному влиянию общественного мнения в еще большей степени, чем общественное мнение влиянию правительства. Страна так велика, что возникает опасность разделения на отдельные группировки; огромные районы ее относятся безразлично к проблемам (или вовсе не знают их), которые представляют первостепенную важность для других районов страны.
С другой стороны, современная война касается и людей и науки, и возможно, что те самые свойства, которые до сих пор способствовали нашей расхлябанности, обусловило наше научное развитие. Во всяком случае верно, что в этом отношении мы значительно впереди юной и склонной только к подражанию Японии. Упругость также является качеством, которым стоит обладать. История войн дала ряд примеров того, что отсутствие упругости может явиться катастрофой для нации, которая, слишком полагаясь на механизацию, поддается перед неожиданными резервами только потому, что она не знала ничего, кроме механизма, который не оправдал себя. Такие страны даже и в мирное время постоянно находятся в состоянии нервного напряжения.
Посмотрите на Японию. Вспомните целый ряд ребяческих шпионских страхов: Линдберги под подозрением, потому что простодушно пролетели над каким-то фортом; туристы (любые мистер и миссис Бэббит) под подозрением, потому что по неведению гуляли за армейскими казармами или снимали гавань, чтобы по возвращении домой показать снимок литературному клубу "Среды", яхтсмены под подозрением, и у них отбирают их суда за то, что они нарушили святость спокойных тихоокеанских атоллов. Очень хорошо, когда принимаются меры предосторожности против шпионажа в отношении тех сравнительно немногих объектов, которые представляют собою действительно ценные секреты. Но для людей Запада подобные выходки не всегда ассоциируются с представлением о силе и самоуверенности страны и ее населения. И если вы думаете, что эти истерики направлены исключительно против США, то послушайте удивительную - в духе Жильберта и Сюлливана{138} - историю о голландском нефтянике "Джюно".
6 апреля 1935 г. "Джюно" вышел из Тамсую (Япония), направляясь в Палембанг (Голландская Ост-Индия), имея на борту
"Капитан "Джюно" заявил, что его приход в Мако был вызван желанием укрыться от шторма; это заявление, однако, проверенное со всех сторон, не может рассматриваться, как правильное. Решено, что он был виновен в шпионской деятельности. Решение, вынесенное на этот счет на днях судом первой инстанции, было действительно мудрым решением: народ был доволен, а флот - удовлетворен и признателен суду. .. Было заявлено, что существенных улик для доказательства того, что капитан является шпионом, нет; однако, не было и показаний, убеждающих нас в том, что капитан не является шпионом. Поэтому, как мы говорили выше, подозрения в том, что он шпион, конечно, чрезвычайно сильны. Мы понимаем, что мы не должны вмешиваться в независимость судебных органов; тем не менее, во имя обороны страны и поддержания достоинства императора, случаи, подобные этому, должны рассматриваться крайне внимательно для того, чтобы искоренить угрозу будущих несчастий".
Никакая сумасшедшая фантазия, возникшая в удивительном мозгу человека, не может идти в сравнение с монументальным абсурдом вышеприведенных строк. Пока существуют такие чудаки, реалисту трудно поверить в прочность мира. И, конечно, при нашей теперешней системе нет истинного мира даже тогда, когда армии находятся в казармах, а флоты - в своих базах. Борьба между нациями за прибыли и за рынки продолжается с бессмысленной яростью крабов в ведре, и проигравший всегда готов перенести эту борьбу в более откровенную плоскость фактической войны.
Япония и США в состоянии войны: монархия в войне, демократия в войне. Какой народ, какое социальное устройство лучше выдержит напряжение долгой войны? Какой народ сможет лучше читать ежедневные списки потерь в течение долгого периода времени, лучше принимать поражения его войск в сражении, лучше сопротивляться месяц за месяцем при неблагоприятных условиях "пата"{141}; выносить нервное напряжение и физическое истощение, сохранить свою дисциплинированность и свою волю к победе? Только война может это сказать{142}.
XIV. Экономические элементы
Война между США и Японией будет являться конфликтом между двумя наиболее развитыми, наиболее искусно уравновешенными государственными организмами во всем мире; между странами, которые наиболее полно олицетворяют классическую капиталистическую систему. Экономические факторы будут играть большую роль в этой борьбе; они, несомненно, проявят все свое влияние, оказываемое ими на стратегические планы и на движение вооруженных сил, а также, как мы увидим, и на результаты войны.