Война Ночных Охотников
Шрифт:
Его ждали – высокий человек в темном костюме и белой рубашке. Он был не слишком широк в плечах, да и на вид щупловат, а длинные, но аккуратно подстриженные волосы, отливали рыжим. Лицо узкое, чуть вытянутое вперед, будто его обладатель имел постоянную привычку принюхиваться. Если толстяк напоминал мопса, то этот человек больше походил на борзую.
Обернувшись к семенящему по стоянке чиновнику, рыжий повел длинным носом. Его лицо разгладилось, стало невозмутимым, похоронив под неподвижной маской малейшие намеки на обеспокоенность.
–
– Что, Саня, - буркнул толстяк, шустро забираясь на сиденье. – Так тут и торчишь?
Рыжий захлопнул за чиновником дверцу, быстро уселся на переднее сиденье и глянул на водителя. Тот даже головы не повернул – широкоплечий блондин, нос картошкой, уши прижаты к стриженой голове. Его не надо было подгонять – едва пассажиры заняли свои места черная Ауди тихо рыкнула мотором и почти бесшумно поползла в сторону полосатого шлагбаума, закрывавшего выезд со служебной парковки.
Рыжий Саня обернулся, взглянул на чиновника, возившегося на заднем сиденье, поудобнее устраиваясь в ямке на темной кожаной обивке.
– Павел Ильич, - позвал он, - как там? Есть новости?
– Есть, - недовольно отозвался Павел Ильич Тамбовцев, более известный в определенных кругах как «прокурор». – Работы непочатый край. Эй! Куда сворачиваешь? Давай к мосту, возвращаемся к нам в прокуратуру.
Водитель послушно завертел баранку, и черная машина развернулась поперек дороги, нарушая все мыслимые правила. Вокруг возмущенно загудели сигналами другие авто, но Ауди невозмутимо скользнула дальше.
– Строев не звонил? – напрямую спросил Саня, теряя терпение.
– Пока контакта нет, - отозвался Тамбовцев. – Тебе то что? Майоров, ты где сейчас должен быть? На севере! Вести разъяснительные беседы с лозовскими пацанами.
– Там сейчас Казак, - отозвался рыжий. – Ведет беседы, поигрывая своими мышцами. Он умеет вести разъяснительные беседы.
– А ты что? – с подозрением осведомился Тамбовцев. – Сдрейфил?
– Я, Павел Ильич, занимался непосредственной работой, - мрачно отозвался рыжий, доставая из бардачка тонкую картонную папку. – Извольте. Информация по делу альбиноса. Родственника Строева. Там дальше ежедневный доклад о действиях Скадарского. Выжимка из наблюдений.
Прокурор жадно выхватил папку из рук Сани, откинулся на спинку сиденья и принялся листать бумажные листы.
– В самом конце, - продолжал Майоров, - обновленная схема взаимодействий с военизированной охраной зданий.
– Ага, - довольно выдохнул Тамбовцев, - дела не стоят на месте, движутся. А чего сам приволок? Послал бы кого-нибудь из мелочи.
– Хотел узнать насчет Строева, - веско заметил рыжий. – Сам. Лично.
Толстяк коротко рыкнул, оскалился, кинул исподлобья быстрый взгляд на рыжего.
– Что тебе Строев? – резко спросил он. – Не твоя зона.
– Я же сам пересылал вам сводку, - отозвался
– И?
– У него моя сестра, - мягко отозвался Саня. – Я хотел узнать… Может, что-то известно о ней.
– Ничего сверх того, что было в сводке, - резко отозвался Тамбовцев. – Мы со Строевым перекинулись парой слов, но речь шла совсем о другом. Ясно?
– Ясно, - отозвался рыжий, но взгляда не отвел. – Я хотел бы обсудить возможность ее освобождения.
– Обсудить? – рявкнул Тамбовцев. – Ох, не буди лихо, пока оно тихо, Майоров! Судьбы отщепенцев нас не заботят. Как она снюхалась с этими оборванцами, я тебе сразу сказал – забудь. Все контакты – прервать. А ты что? Думаешь, я не знаю, что вы общаетесь?
– Семья, - веско заметил рыжий. – И это часто было… Полезно.
– Она больше с тебя информации собирала, чем ты с нее, - раздраженно бросил Тамбовцев. – А могло бы быть наоборот, если бы ты усилил нажим! Семья, надо же!
Рыжий не ответил. Его острое лицо хранило невозмутимость, лишь длинные пальцы крепче сжали спинку сиденья.
– У нас масса проблем и неотложных дел, - бросил Тамбовцев, - и помощь твоей дурной сестре далеко не приоритетное задание. Ее судьба и раньше меня не волновала, а теперь уж тем более. Сама спуталась с этими смертниками, сама влипла в историю – уже в который раз – и пес с ней. Не наша проблема. И не вздумай сам мутить воду! Любые действия направленные на контакт со Строевым буду расценивать как измену. Повтори! Повтори, твою мать!
– Никаких контактов со Строевым, - медленно повторил Майоров, спокойно глядя в лицо начальнику. – Контакты с сестрой запрещены.
– То-то, - выдохнул прокурор и, сердито отдуваясь, откинулся на спинку сиденья. – Не суйся, куда не надо, Саня. Твои дела вон – бумажки в папку собирать.
– Так точно, - отозвался рыжий, и, наконец, отвел взгляд.
– Уже лучше, - одобрил Тамбовцев, оглядев Саню, склонившего перед ним голову. – Семья, надо же. Вот потому-то, Майоров, ты там сидишь, а я здесь.
– Почему? – равнодушно спросил Саня, разглядывая напряженную шею водителя, старавшегося не отрывавшего взгляда от дороги.
– Мягкий ты, Санек, - добродушно выдохнул остывший прокурор. – Нет в тебе стержня. Запомни, Майоров, семья - это дело десятое. Главное ты и твое дело. Тебе нужно научиться быть жестким. Практичным. Никаких соплей и романтики. Деловой подход, в том числе к семье, вот что главное. Вот потому-то ты мой зам, а не я твой. Дело ты знаешь хорошо, разбираешься в бумагах, умеешь завязать полезное знакомство, соображаешь быстро, можешь вести дела сам. Но когда доходит до нужных решений, ты ждешь одобрения сверху. Надеешься, что за тебя подумают, а тебе нужно будет только выполнить. А решать все нужно самому, не оглядываясь на других. Особенно на семью. Тем более на такую, как у тебя. Понял?