Война Ночных Охотников
Шрифт:
Это оказалась хрупкая черноволосая девушка, почти девчонка. Милое детское личико, напоминающее мультяшный персонаж, черная футболка с узорами из блестящих стразов, синие обтягивающие джинсы с дырами на коленях. Черную отросшую челку надвое рассекал единственный белый локон.
Вскинув хрупкие руки, она резко оглянулась, осматривая пустой зал. Стало видно, что ее футболка порвана, усеяна мелкими дырами, и едва держится на плечах. Кончики волос скручены, словно их прижигали огнем, а на щеке красуются черные длинные полосы – как след от острых когтей.
– Вот
Лампочка с грохотом лопнула, и девчачий силуэт вдруг взорвался, превратившись в расплывчатый клуб черного дыма. Тотчас сверху, прямо с потолка, на нее упал ослепительно белый вихрь. Он взбаламутил черный дым, закрутил его, как водоворот, попытался обнять, сдавить в своих объятьях. Черные и белые отростки перемешались, закружились, сплетаясь в единый мутный клубок. А потом черный туман исчез, словно его никогда и не было. Белый вихрь на секунду замер, закружился, собираясь в сияющий шар, напоминавший растрепанный клубок шерсти. И исчез.
Подземник в кожаном жилете, сидевший в дальнем темном углу за разбитым письменным столом, вскинул острый нос и, наконец, осмелился сделать первый вдох. А потом прыжком рванул в черную дыру за своими родичами так, словно за ним гналась сама смерть.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Часть вторая Чужие Дни и Ночи Глава 10
ЧУЖИЕ ДНИ И НОЧИ
Алексей проснулся от страха. Хватаясь руками за что-то мягкое, он вскрикнул, подался вперед, выскальзывая из остатков кошмара, и понял, что сидит на заднем сиденье автомобиля.
Покрывшись холодным потом, он застонал от облегчения и принялся шарить по карманам в поисках кошелька. Сон и явь все еще толкались в голове, мешая сосредоточиться.
Водила что-то сказал, но в ушах Кобылина стоял гул – как от страшного похмелья. Ничего. Бывало и хуже. Хорошо еще, что кошелек на месте. Из обрывков памяти внезапно всплыл темный переулок и озвученная цена. Кобылин быстро отсчитал хрустящие банкноты, сунул в протянутую руку, отмахнулся от предложения помощи и, открыв дверь, выскочил наружу. В ночь.
Холодный воздух ударил в грудь тугой волной и Алексей шумно вздохнул. Приятная ночная свежесть остудила разгоряченную голову, заставила поежиться, плотнее завернуться в мятый черный плащ. Кобылин сделал пару шагов, с удовольствием окинул долгим взглядом знакомые места. За его спиной хлопнула дверца, он обернулся, но увидел уже отъезжающий Фиат. На прощанье тот моргнул красными огоньками стоп-сигналов и растворился в потоке машин.
Кобылин сунул руки в карманы, перешагнул через крохотный железный заборчик, ступил на тротуар. Свет из окон ближайшего длинного дома нарезал асфальт ломтиками светлых и темных полос. Сквозь них скользили темные фигуры прохожих. Шум от машин волной катился по шоссе, отражаясь от высотных домов и возвращаясь к дороге многоголосым эхом. Все было как всегда. Ночь, головная боль, тошнота, обрывки в памяти, и близость дома.
Покачиваясь, Алексей развернулся и двинулся
Кобылин застонал, предвкушая тот момент, когда можно будет скинуть кроссовки и растянуться на родном продавленном диване. Он ускорил шаг, обгоняя медлительных вечерних прохожих. Ночной воздух холодил разгоряченное лицо, вымывал из головы обрывки сна - чудовищного, страшного, об отрубленных головах и покойниках, валяющихся на сырой траве.
Судорожно вздохнув, Алексей всей пятерней вцепился в пухлый бумажник, лежавший в кармане. В чужой бумажник, подобранный у трупа. Это не сон? Кобылин замедлил шаг, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Он часто задышал, пытаясь отсортировать в голове мутные картинки, проступавшие из памяти. Он бежал. Только что бежал. Ему было плохо, очень плохо, кажется, его чем-то накачали, держали в подвале… Конопатовы? Витек Конопатов держал его в подвале?
И голова его лопнула от заряда картечи, как гнилой арбуз.
Вскрикнув, Кобылин шарахнулся в сторону, вжался спиной в сияющую витрину магазина, окинул затравленным взглядом тротуар. По асфальту шагали мрачные люди, то появляясь в полосах света, то исчезая в темных провалах. Самые обычные прохожие, с сумками на плечах, с пакетами в руках, спешащие вернуться к родному дому.
Нет, это был другой подвал, - вспомнил Кобылин, пытаясь сдержать тошноту. Он только что выбрался из какого-то странного здания, наткнулся на покойника и сбежал. Ему и, правда, было плохо, гораздо хуже, чем обычно. Наверно, это наркота. Как он попал в этот подвал? К девчонке и бородатому хмырю? А Конопатовы? Он с ними пил. На собственной кухне. И они ушли… А он… Там была черная машина. Большая черная машина. Наверно, его увезли. Похитили.
Боль сдавила виски железным обручем. Кобылин застонал, отлепился от стены и вскинул руку, чтобы утереть проступивший холодный пот. Он вдруг понял, что не помнит, что было вчера. И где он был. И где он сейчас. Кошмар возвращался – тот самый сон, который не был сном.
По улице кто-то пробежал, расталкивая прохожих, и Кобылин резко отвернулся, уставился в огромную стеклянную стену магазина, пряча лицо от случайных прохожих. Ему стало страшно. До жути. До дрожи в коленках. Мир в мгновенье ока стал непонятным и пугающим. Чужим.
Алексей поднял взгляд, уперся рукой в прозрачную витрину, пытаясь перевести дух. Глянул в мутноватое стекло и отшатнулся, чуть не сбив с ног сопляка в наушниках, проходившего мимо.
Не обращая на него внимания, Алексей застыл, вытянув руку в сторону стекла. Там, за прозрачной стеной, тянулись длинные ряды со спортивными товарами. Но вчера тут продавали технику. Здесь стояли магнитофоны, телевизоры, чайники. Чувствуя, как у него на голове шевелятся волосы, Алексей попятился, дрожащей рукой тыча в витрину. Потом резко обернулся, в панике зашарил глазами по улице. Показалось – что окликнули. Его. Нет?