Война паукообразных
Шрифт:
– Не говори чепухи, Нэт, – произнес он почти мягко. – До сих пор они даже не заметили, что мы здесь есть.
– Но они это заметят, – ответила Нэт. – Не правда ли?
Она указала в том направлении, откуда они пришли.
– Назад мы пойти не можем. Что ты собираешься делать? Сидеть здесь, пока мы не умрем от голода или от жажды?
– Конечно, нет, – раздраженно ответил Гартман. – Но я спрашиваю себя, что собираешься делать ты? Хочешь пойти туда и швырять в трансмиттер камни?
– Но у нас есть еще наше оружие, – Нэт вызывающе постучала ладонью по стволу своего ружья, но Гартман лишь засмеялся:
– Неужели
– Он прав, Нэт, – добавил Кайл, – ты не смогла бы даже слегка повредить ее.
– Но ведь мы должны же что-то делать! – возразила Нэт.
– А мы и будем делать, – успокаивающе сказал Гартман. – Но не сразу. И, прежде всего, не без плана.
Он помедлил секунду, затем обратился к мега-воину:
– Эти трансмиттеры должны иметь какое-то слабое место, – сказал он.
– Да, – лаконично ответил Кайл. – Я полагаю, что бомбы в две мегатонны вполне хватило бы для того, чтобы серьезно повредить кольцо.
Гартман проглотил сердитый ответ, который уже готов был сорваться с его языка. Он движением руки попросил Нэт помолчать и с натянутым спокойствием снова повернулся к мега-воину.
– Должна быть какая-то возможность обезвредить эту установку, – сказал он, указав на Нэт. – Она права: если им удастся снова активизировать его, тогда все было напрасно.
Какое-то время Кайл молчал, с непроницаемым выражением лица смотрел на него, но несмотря на это, Гартман догадывался, что происходило в голове мега-воина. Наконец, Кайл кивнул.
– Кажется, есть такая возможность, – сказал он. – Слушайте…
Глава 11
Впервые за несколько дней у нее было такое чувство, что она снова может свободно вздохнуть. В конце концов, Черити провела в бункере не более семидесяти двух часов, но, несмотря на это, ей казалось, что она снова впервые увидела дневной свет после многомесячного тюремного заключения.
Как ни наслаждалась Черити этим чувством, но оно ее также немного смущало. Бункер Гартмана был одним из немногих мест, где она чувствовала себя почти как дома, ведь он на каждом шагу напоминал ей тот мир, в котором она родилась и выросла. Однако в течение последних трех дней Черити странным образом казалась себе там чужой, посторонним пришельцем, не имевшим к этому месту никакого отношения. Возможно, это было вызвано близостью джередов.
Вертолет медленно набрал высоту и повернул на север, когда Черити сделала знак пилоту. Она не могла разглядеть лицо молодого человека, так как оно было спрятано под зеркальным с одной стороны забралом нейрошлема. Но, несмотря на это, Черити не спускала с него глаз. Положение его корпуса и руки, крепко державшие рычаги управления, говорили о некотором напряжении, однако без малейшей нервозности или неуверенности. Вертолет летел медленно и так спокойно, будто двигался по рельсам, старт также не мог и быть лучше. Это было более, чем жутко. Еще три дня назад этот молодой человек не мог управлять даже автомобилем. А теперь он так отлично управлялся с одним из самых сложных и чувствительных летательных устройств, которые когда-либо создавали люди, как будто бы он в жизни ничего другого и не делал. По всей видимости, настолько прекрасно функционировало гипнотическое обучение по системе джередов, как это и утверждал Киас.
Взглядом пригласив Скаддера
Вид сильно заросшей местности как-то успокаивающе подействовал на Черити. Совершенно неожиданно она поняла, какими преходящими все они были. Даже если мороны уничтожат последнего человека на этой планете, жизнь все равно будет продолжаться.
Вдруг под вертолетом появился еще один совершенно разрушенный город. Почти все дома сгорели до самых фундаментов, и на взломанном асфальтовом покрытии улиц блестели масляные лужи. В заброшенных кварталах не было видно никакой жизни. Вероятно, город был поражен нейтронным снарядом, который оставил после себя особенно сильное облучение. Возможно, пройдет еще пятьдесят лет, прежде чем сюда вернется жизнь.
Почти преувеличенно резким движением Черити отвернулась от окна и опустилась на узкое жесткое сидение напротив Харриса. Она улыбнулась, и Харрис тоже улыбнулся ей в ответ, но, казалось, он отчетливо чувствовал ее ощущение, потому что взгляд его остался серьезным. Несмотря на это, Харрис не задал никаких вопросов, а только движением головы указал на кабину:
– Ну как?
– Отлично, – сказала Черити, заставив себя улыбнуться. – Киас не преувеличил. Он управляет этой машиной так, будто бы родился с нейрошлемом на голове.
Глаза Харриса сузились.
– Почему же я не могу избавиться от ощущения, что вам это не нравится?
Черити изумленно посмотрела на него.
– Это так хорошо заметно?
– Да, – ответил Харрис. – Я чувствую это уже некоторое время.
Мгновение она думала над тем, как должна отреагировать на этот ответ, потом пожала плечами.
– Вероятно, я, прежде всего, должна привыкнуть к этой мысли, – ответила Черити. Она абсолютно сознательно не смотрела на Харриса, а рассматривала лица троих других новобранцев.
Эти трое – два молодых человека и одна девушка – были моложе ее, Скаддера и Харриса. Маленькие металлические таблички, висевшие у них на груди, на покрытой зелеными пятнами маскировочной униформе, которой снабдил их Стоун из своих поистине неисчерпаемых складов, содержали их имена: Леру, Дельгард и Трибо. Все трое прибыли из Парижа, как и их пилот и два или три десятка других добровольцев, которых за последние два дня привезли помощники Стоуна. Черити разговаривала с каждым в отдельности и, конечно же, настояла на том, чтобы иметь возможность поговорить, по крайней мере, с некоторыми, прежде чем они будут подвергнуты гипнотическому обучению джередов. Каждый раз она слышала одну и ту же историю. С помощью Гурка Стоуну удалось завоевать доверие свободной колонии в Париже. Многие юноши и девушки вызвались идти добровольцами, что не в последнюю очередь зависело от Черити. Казалось, было достаточно лишь одного упоминания ее имени, чтобы сделать из этих полудетей на все готовых бойцов, которые с радостью отдали бы свою жизнь, если бы это от них потребовали.