Война по понедельникам
Шрифт:
В какой-то момент Красев подумал, что вот он и умер, однако сам факт того, что эта мысль пришла ему в голову, утверждал обратное.
Нормаль не отзывалась на призывы помочь, хоть как-то оценить ситуацию и шансы выбраться из переделки живым. И вот когда Вячеслав отчаялся вернуться в мир привычных ощущений, реальность взрывоподобной комбинацией цветов, запахов, шумов, болей обрушилась на него.
Он лежал на спине, чувствуя, как что-то твердое и острое упирается ему в бок и смотрел в вечернее небо. Точнее ему показалось, что оно вечернее. Небо это выглядело непривычным для человеческих глаз: матово-оранжевое, расчерченное тонкими, похожими на инверсионные следы, полосами — облаков?
«Нормаль!» — позвал Вячеслав в первую очередь.
Нет ответа.
«Нормаль!»
«Контакт», — шепот Нормали звучал нечетко, словно перебиваемый помехами.
«Где я?».
«Информации недостаточно».
Такой ответ от Нормали касательно местонахождения Вячеслав получал впервые.
Чудеса продолжаются, подумал он. Пора привыкать.
«Информации недостаточно».
Заладила!
Помогая себе руками, Красев сел.
Огляделся. Пейзажик был ничего себе, необыкновенный пейзажик. Вячеслав сидел на целой груде обломков, но не бетона или кирпича, а какого-то невиданного раньше полупрозрачного материала, твердого и легкого, как оргстекло. Груда эта была навалена прямо посередине длинного проспекта, обозначенного справа и слева высотными зданиями примечательной архитектуры: усеченные конусы одинаковой высоты и диаметра в основании. Здания эти, как понял Вячеслав, были построены из того же самого полупрозрачного материала и казались невесомыми сюрреальными призраками на фоне матово-оранжевого неба. Как артефакты внеземной цивилизации выглядели они.
Но при всем при том одного первого взгляда на мегаполис было достаточно, чтобы понять: совсем недавно здесь бушевала война.
Некогда совершенно гладкие стены небоскребов были изъязвлены меткими попаданиями; почти за каждой трещиной и выбоиной зияли пустоты внутренних помещений. Проспект был усыпан обломками — обломки громоздились, образовывая мощные завалы вроде того, на вершине которого сидел Вячеслав… И везде, куда не кинь взгляд, среди завалов целехонькая с виду или, напротив, обгоревшая до основания, стояла брошенной боевая техника. Торчали стволы тяжелых орудий: по три-четыре — на одну поворотную часть; валялись пустые конусообразные гильзы; закрепленные в треножниках стояли странного вида «пушчонки» — детища от внебрачной связи мушкета с гранатометом.
Красев попытался встать, чтобы охватить взглядом всю панораму целиком, но оступился, упал, скользя по обломкам, больно ударился локтем. Наконец все-таки сумел подняться на ноги, потирая ушибленное место, и тут же увидел костюм.
Да, это был костюм. Какие сомнения? Блестящая серебром эластичная пара: куртка с высоким воротником, штанины, каждая заканчивается широкой мягкой повязкой под ступню. Две руки, две ноги, одна голова, одно туловище — гуманоиды.
«Это обнадеживает, — подумал Вячеслав. — С гуманоидами всегда найдем общий язык».
Красев обратился к Нормали:
«Выходит, я не так уж и далеко от IS-направления?»
«Информации недостаточно».
Сегодня Нормаль в ударе. Ни одного толкового ответа за последние полчаса. Куда же все-таки любимый двойник исхитрился меня забросить?
«Информации недостаточно».
Тьфу ты!.. А костюм, между прочим, к месту.
Вячеслав критически оглядел себя: мятый джемпер, поношенные джинсы — для сей реальности явно не подойдет. Он быстро разделся, машинально засунул свою одежду под обломок средних размеров и несколько минут потратил на то, чтобы напялить на себя серебристую пару. Ботинки решил пока оставить на ногах: эластичная подвязка совершенно не защищала ступни от мелких осколков. А так, в общем, костюм пришелся впору: не казался коротким, но и не висел
Экипировавшись подобным образом, Вячеслав еще раз огляделся вокруг.
— Люди! — позвал он громко. — Хозяева! Есть кто дома?!
Никто не отозвался в ответ. В мире царили разруха и запустение. Лишь легкий ветер прошелестел над проспектом, закрутил пылевой буранчик, коснулся разгоряченного лица.
Красев пошел по проспекту, обходя завалы и рассматривая по ходу движения боевую технику. Первое, что сразу бросилось ему в глаза — то, что все вооружение, представленное здесь, было склепано на скорую руку. Словно конструкторы, а за ними — техники и рабочие, так спешили выпустить готовый скорострельный продукт, что забыли совершенно и думать о каких-либо удобствах для личного состава потенциальных боевых расчетов. Нелепо расположенные седалища; подвижные части не прикрыты кожухами; очевидное отсутствие противооткатных устройств. Не думали они, судя по всему, и о долговечности своих металлических уродцев: часто Вячеславу попадались орудия с разорванными стволами, а порой можно было увидеть шестерни передаточных механизмов со срезанными подчистую зубцами. Общее впечатление: свалка устаревшей, давно снятой с вооружения техники — ничего иного и на ум не приходит. Но судя по всему, это было не так, технику использовали, и использовали сравнительно недавно, потому что кроме прочего Вячеслав нашел здесь целый склад костюмов, расположенных весьма примечательно для обыкновенного склада.
Костюмы, подобные тому, который носил теперь он сам, были везде, куда не посмотри: на «седалищах» тяжелых машин, внизу у колес, у треножников, среди конических гильз и обломков. И вид этих костюмов, пустых, в изобилии разбросанных по проспекту, заставлял особо задуматься, а что здесь, собственно, произошло? Результат применения абсолютного оружия? Полное истребление армий противника при сохранении всех материальных ценностей? Но где тогда завоеватели, оккупанты? Или полное истребление оказалось взаимным?
«Нормаль, где я?».
«Информации недостаточно».
Учудил двойник, учудил. Кто бы мог ожидать такое? И как это у тебя получилось, хоть убей, не пойму!
Вячеславу не оставалось ничего другого, как продолжать путь в выбранном наобум направлении, вдоль по проспекту. Однако не успел он пройти еще и десятка шагов, как наткнулся на первое тело.
Абсолютным оружием здесь и не пахло. Пахло здесь смертью. Смертью мучительной, страшной и, скорее всего, бессмысленной, как большинство смертей в любом далеко не лучшем из миров.
Совсем недавно на этом месте полыхало пламя. Стена здания рядом оплавилась, оплыла. Потеки застыли почерневшими причудливыми надолбами. Орудия в зоне минувшего пожара были искорежены до состояния окончательной недееспособности: груда железа в окалине. И вот среди всего этого Красев увидел человека.
Тот был недвижим, в обгоревшем костюме, сам весь черный, похожий скорее на извлеченную из-под обломков сгоревшего дома куклу, но все-таки человек — лежал ничком, раскинув руки, и голова его, не голова — головешка, была повернута под неестественным углом к туловищу.
Вячеслав, осторожно ступая, обошел мертвеца, и обнаружил, что у того не хватает ног. Точнее, ноги были, но полупрозрачный материал стен, деформируясь под воздействием чудовищно высоких температур, залил ноги человека по ягодицы и теперь составлял с ним единое целое, как постамент поверженного на землю памятника.
Вячеслав почувствовал дурноту, отвернулся. Такое-то у них абсолютное оружие!..
Человек. И здесь тоже люди и здесь тоже человеки. И убивают они друг друга, как принято у людей. Как только у них и принято.