Война после войны. пропавшие без вести
Шрифт:
– Отложи свои дизайнерские изыскания и помоги мне собраться.
– А я? – Прекрасное лицо ланон-ши приняло недовольное выражение.
– Остаешься старшей по обороне. Фир Болг может запросто забыть о безопасности, да и толку-то от него – одна тошниловка. Даллап сейчас откровенная нянька. Псина, если никто не вздумает выматериться, и не пошевелится. А Энгусу давно пора проветриться. Согласись, оставляя киснуть в замке, мы обижаем парня. Ты ведь не хочешь обидеть мальчишечку?
Суккуб фыркнула.
Подготовка затянулась.
Блоод высунула кончик языка:
– Яркая. Готовишься. Как для постели.
– Каждый раз, когда мне хотят перерезать глотку, я прихожу в неподдельный экстаз. Прямо не знаю, с чего бы это?
– Возьми с собой.
– Судя по тому, как ты на меня смотришь, мы далеко не уедем. А мне нужно заняться делом. Тем более встречи аж с двумя такими красотками, как мы с тобой, деревенским дикарям определенно не пережить.
Думая о не ведающих чувствах вкуса и меры нравах, Катрин позволила одеть и украсить себя. Результаты впечатляли. Еще хорошо, что треснутое потускневшее зеркало не отражало убийственное зрелище в полной мере. Черт с ним, Катрин приходилось начинать военные действия и в куда более экзотических нарядах. Хотя изобилие ювелирных изделий, нацепленных поверх кольчуги, несколько ограничивало подвижность воительницы.
На этот раз пришлось обойтись без любимой косынки. Светло-желтые волосы, яркие сочные губы, обильно накрашенные глаза. Крупные серьги ощутимо оттягивали мочки ушей. На груди лежала толстая цепь с двумя массивными знаками – символическими отпечатками медвежьих лап. Рубины-когти, изящная чеканка – гербы замка были подлинными произведениями ювелирного искусства. Эх, если бы еще весили поменьше. Против браслетов Катрин не возражала – в таком количестве они вполне могли заменить наручи. Брюки на девушке были новые, и только потертые сапоги не слишком вязались с расфуфыренным обликом потомственной воинственной аристократки.
– Не смотри так алчно, – грустно сказала Катрин, – если меня не слишком потреплют, сможешь завалить меня на постель прямо во всей этой мишуре. Если захочешь.
– Захочу. Не хочу. Чтобы трепали.
– Договорились. Теперь давай нужные вещи.
Нож с запястья пришлось переместить за голенище, иначе из-за браслетов его извлечь в нужный момент было бы сложно. Кукри на бедре в поясных ножнах. Для пущей пышности Катрин напялила еще и куртку с меховой опушкой. Миледи должна выглядеть миледи, нравится ей или нет.
Зато другим нравилось. Когда Катрин появилась во дворе, ее внешний вид был оценен должным образом. Глазели жеребцы, мужчины,
– Миледи, отчего вы не выглядите всегда так… достойно? – проскрипел Фир Болг.
– Да как-то… Привыкла уделять время рыбной ловле, чистке оружия и прочим смешным причудам, – пробурчала Катрин, вкладывая глефу в ремни у седла. – А для эстетического любования и восхищения у нас Блоод имеется.
Забиралась она в седло со сложными чувствами. Мужское внимание льстило, но больше мешало. Еще эти благовония… Не нужно было разрешать Блоод плескать их так бесконтрольно.
Катрин похлопала Вороного по шее:
– Молодец! Умный, самостоятельный. Думай лучше о дороге…
Катрин выбрала путь через заброшенную деревню. Теперь пара всадников неспешно двигалась по заросшей улице. В высокой траве шмыгал кто-то ушастый, из провала двери с шумом выпорхнули дикие голуби. Энгус, после того как командирша на него рыкнула, перестал плестись сзади и ехал рядом. И кажется, перестал высчитывать, кто привлекательнее: черненькая или беленькая? Тьфу, наказание какое-то с этим эстетством, лучше было бы на морду камуфляж из сажи навести. Эффект примерно тот же, а самой спокойнее.
Оплывшие стены, сгнившие ограды, проваленные крыши хлевов и амбаров. Запустенье. Катрин смотрела и пыталась разглядеть что-нибудь обнадеживающее. Некоторые дома казались крепкими. Вот здесь даже сохранилась тщательно сложенная поленница, чурбаки лишь побелели от бесчисленных дождей. Колодец – крышка обросла мхом, но держится…
Все можно отстроить. Нужны только руки. Здесь войны не было – райские условия – ни мин, ни «растяжек». Живи и радуйся.
– Сможешь коммунальное хозяйство поднять? Инфраструктуру наладить?
– Чего? – изумился Энгус.
– Скажем так: возродить полноценное кузнечное хозяйство и скотный двор ты способен? Если рабочих рук прибавится?
– Ну… если вместе с Даллапом, да если вы будете, тогда, наверное, сможем.
– В отношении свинарников на меня не рассчитывайте, – возмутилась Катрин. – Я человек городской, в этих делах ничего не понимаю. И Даллапа не впутывай. Я лично тебя спрашиваю – сможешь?
– Свиньи дело не очень мудреное. Кузница сложнее. Нам еще конюшню утеплить нужно, сена запасти. Только как это сделать? Мало нас. И еще эти… дикие.
– Не такие уж они дикие, – философски заметила Катрин. – Разговаривать умеют. Ножами тыкать. Чем не люди? Сейчас познакомимся, подберем тебе девицу помилее. Женишься – вот и лишняя пара рук. Тут же и родственники подтянутся, дядюшки там разные, кузины-кузены…
– Жениться не буду, – категорически заявил Энгус.
Катрин с любопытством покосилась на него. Экая однозначная реакция.
– Что так? Продолжение рода и воскресные пьянки со скандалами – святая обязанность каждого самца. Я уж не говорю о более приятных сторонах семейной жизни. Нужно будет – я сама замуж выйду. С величайшей готовностью.