Война после войны. пропавшие без вести
Шрифт:
Оказавшись за воротами деревни, Катрин вздохнула свободнее. И не только из-за вони свинарников, густо пропитавшей стойбище верных пейзан. Не верилось, что все случившееся, включая четыре трупа и велеречивые синьорские речи, произошло с ней самой. Тьфу ты, нелепость какая. Зачем все это?
– Подожди, Катрин. Зачем гнать? Могут подумать, что мы боимся, – окликнул командиршу Энгус.
Катрин придержала коня:
– Во-первых, пусть думают. Всегда можем прирезать еще кого-нибудь для убедительности. Во-вторых, там страшно воняет. Совершенно дикие, в смысле санитарии, граждане. В-третьих, я действительно боюсь. Затопчут ведь кучей.
– Шутите? – недоверчиво
– Да уж, чуть что, попадаю в историю, – пробормотала Катрин.
– Вам не нравится? Это ж благородное дело.
Сиятельная леди действительно морщилась:
– Так противно резать грязных скотов. Они же даже за ножи схватиться не успели.
– Да, нужно было их сначала заставить помыться.
Катрин кивнула. Она чувствовала себя весьма глупой и хвастливой леди. Там, в деревне, слишком лихо сунула нож за голенище. В ножны не попала, а вот в собственные штаны… Теперь и дырка, и порез. Стыдно будет объяснять Блоод происхождение сей боевой раны.
Глава 6
…Сначала заскрипела пила, потом, почти сразу, музыкальную партию подхватила пара молотков. Катрин плотнее уткнулась щекой в подушку. Раскрывать глаза не было нужды. И так знала – едва рассвело. В общем-то Катрин ценила и уважала трудолюбивых людей. Но не до такой же степени! Ремонтные работы в замке отныне велись от темна до темна.
– Вставай, – прошептала Блоод, – пора тебе скакать. Лошадь тележная.
Катрин, не глядя, скребла подругу за густоту волос, ткнула лицом в подушки:
– Молчи, поскакунья. Некоторым лишь бы издеваться, кровососка бессонная.
– Зато мне. Завтрак не нужен. Только ужин.
– Размечталась. Недожаренная баранина – вот все, что тебе светит. – Катрин потянулась за безрукавкой.
Когда хозяйка вышла во двор, трудовой процесс уже был в разгаре. На стене сидели четверо плотников. Остальные таскали доски внизу. Провал крыши галереи почти заделали, работы оставалось дня на два. Катрин ответила на почтительные приветствия и быстренько выскользнула за ворота. Слава богам, на излишне открытую господскую безрукавку уже перестали обращать повышенное внимание.
Девушка ускоренно сбежала по тропинке, свернула к кустам у реки. Потом уже медленней и размеренней двинулась вдоль берега. Окончательно пробуждалась обычно не сразу, как раз здесь, двигаясь вдоль камышей и песчаных заводей, и приходила в себя. Утренний, покусывающий плечи холодок исчез. Ноги двигались все резвей. За прошедшие дни в траве уже появилась тропинка. Точно – лошадь. Права Блоод, люди работают, а барыня здесь праздно галопирует… Из тростника с шумом вырвались напуганные утки. Вот еще и животных смущаешь. Впрочем, многие мелкие приречные обитатели уже привыкли к бессмысленному утреннему моциону странного двуного создания. Семенили по песку трясогузки и мелкие кулики, в кустах щебетала неведомая мелочь. Неутомимо плюхалась в воду пара серо-голубых зимородков. Ага, тоже рыбку любят.
У огромной ивы Катрин развернулась и побежала обратно. Возвращаться было не так приятно. Ноги несли по-прежнему легко, дыхание дисциплинированно поддерживало нужный ритм, но перед глазами уже маячил холм с замком, и в голову назойливо лезли бесчисленные хозяйственные мысли. Вот что толку думать о запасах теса и пеньки, об отсутствии хорошего шорника, когда в замке уйма людей, разбирающихся в этих проблемах куда лучше? На кой черт леди здесь вообще
Катрин нырнула в кусты и выскочила к мосткам. На носу долбленки сидела Блоод.
– Быстрая. Как щука.
– И такая же голодная, – пробормотала Катрин, сбрасывая ремень с ножнами и одежду.
Блоод с очевидным удовольствием и одобрением наблюдала, как подруга разоблачается.
– Могла бы. Бегать без всего.
– Угу. А какой-нибудь любознательный тип со стены сверзится. Или палец себе оттяпает. Не так много у нас работников.
– Без одного. Мы бы обошлись. И без пальца. Тоже. Не умеют ничего. Только стучать.
– Тебе дай волю, так ты их вообще без рук оставишь. Чтобы не отвлекались от главного… – Катрин без всплеска нырнула с шатких мостков. Прохладная зелень воды обняла, понесла дальше. Девушка вынырнула, откинула с лица волосы. Надо бы постричься покороче. Вот Ингерн окончательно встанет на ноги, возьмет ножницы. Хотя и Блоод можно попросить. В последнее время суккуб жутко вдумчиво относилась ко всяким дамским мелочам.
Катрин позволила течению отнести себя чуть дальше и поплыла обратно к подруге. Бегать Блоод отказывалась, но при водных процедурах присутствовать любила и даже символически участвовала. Кстати, к холодам едва ли удастся восстановить замковую купальню и баню. А про отхожее место и подумать страшно. Ох, заботы, заботы…
Ингерн сидела в кресле и командовала. Голос у нее был еще слабый, но непреклонный:
– Поменьше масла, поменьше. И поровнее наливайте…
Пекли оладьи Даллап и молчаливая старушка со странным именем Фа. На китаянку она совершенно не походила, скорее уж, на беженку-монашку. При замковой кухне бабуля состояла еще в те времена, когда «Две лапы» процветали и лорд был самый настоящий, – без наглых зеленых глаз и привычки собственноручно резать глотки беспородным бунтовщикам. Фа вернулась в первый же день вместе со старостой и перепуганными плотниками. Еще в тот же день приплелся старый, почти слепой кузнец. Потом население замка увеличилось на его внука-сироту и пришлую пожилую женщину. Катрин так и не поняла, почему безропотная женщина не прижилась в деревне. По крайней мере, прачкой она была отменной. Кузнец, несмотря на слепоту и миновавшие тридцать лет, прекрасно ориентировался в родной кузне и мастерской. Его внук старательно таскал воду и исполнял прочие утомительные обязанности, которые на него с облегчением свалили Энгус с Даллапом. Вот если бы парнишка еще не приходил в такой ступор при появлении хозяйки… А одно упоминание о Блоод действовало на юнца катастрофически. Да, возраст гиперсексуальности. Можно надеяться – проблема сама рассосется. Лет через пять-шесть.
Катрин, обжигаясь, доела политые медом оладьи. Запила яблочным взваром. На столе красовался кувшин с пивом. Но с ним нужно было быть поосторожнее, особенно утром. Портер этакой чудовищной крепости действовал покруче джина. Появлением данного сногсшибательного продукта замок был обязан возвращению еще одного исконного обитателя «Двух лап». Маленький клуракан появился незамеченным. Как он проник в заваленный обломками лестницы подвал, сказать было сложно. О новом жильце девушка узнала от Фир Болга. Очень мило, но Катрин совершенно не нравилась легкость доступа в замок. Что делать, местные, они пронырливые.