Война родов. Последствия

Романович Роман

Мужчина заносит копьё, его рука отходит назад, чтобы послать острие вперёд, прямо в меня. Бью резко, почти без замаха, посылаю с острия лезвие очищения. То входит точно в грудь, прожигает вспыхнувшую защиту и откидывает мужика назад.

– И это всё? – слышу в своём голосе искреннюю досаду.

По-хорошему надо добить врага, пока он не оклемался, но... Здесь и сейчас я хочу хорошую драку, а не ту, что заканчивается за половину секунды.

Мои действия разозлили незнакомца. Вон как вскочил, маска слетела, давая разглядеть его.

Волосы чёрные, глаза недобрые, а кожа тёмная. Он напоминает кого-то среднего между цыганом и индусом. А ещё эти прожилки черноты на коже. Понятно, почему он скрывается. Слишком много чужой силы захапал.

Тёмный маг находит в себе силы ускориться. Более того, я вижу, как он активно тянет энергию из самой Пасти, как его усиливают едва заметные чёрные нити. Всё интереснее и интереснее.

Обмениваемся ударами, магическое копьё легко держит удары меча, пока я не пропитываю его очищением. Короткая стычка заканчивается ударом ноги в корпус, и маг отлетает, кувыркается по земле, теряя весь свой бравый вид.

– Я разочарован, – говорю ему.

Мужчина рычит, втягивает в себя ещё больше силы. Я же, как стоял на месте, так и стою. Когда маг приближается на дистанцию в десять метров, резко раскрываю ауру очищения и пережигаю ему все нити. Эффект это производит потрясающий. Мужик спотыкается, останавливается и замирает. Несколько секунд он ещё балансирует на ногах, после чего падает на колени.

– Так кто же твоя госпожа, у которой такие слабые слуги?

– Я лучше умру... чем скажу, – хрипит он.

Ещё бы ему не хрипеть. Я ведь выжигаю всю заразу в нём.

– О, нет, тебя ждёт участь гораздо страшнее, – качаю я головой.

Моя магия рвёт его энергетику на части. Проходит несколько секунд и он перестает быть магом. Мужчина едва живой, его трясёт, взгляд пустой. Слишком много он чужой силы забрал, поэтому бесследно очищение для него не проходит.

– Если выживешь, передай своей госпоже, что пусть сама приходит и не позорится такими... подарками. А теперь – уходи.

Я указываю мужику на Пасть. Раз он оттуда пришёл, то пусть туда и возвращается. Воля у него всё же есть. Не смотря на слабость, находятся силы, чтобы послушаться, встать и пойти. Ох... Интересно, он понимает, что сдохнет в мареве? Впрочем, это меня не касается. Если умрёт, туда ему и дорога. Если выживет и сможет дойти до своих, а я почему-то уверен, что вскоре его встретят с другой стороны, то передаст послание. Он сам будет наилучшим сообщением. Намёком, что ждёт любого, кто ко мне придёт.

Проследив, как он исчез в дыхании Пасти, я развернулся и отправился домой. Лезть внутрь и проверять, кого там увижу – не хочу. Не тот случай. Уверен, рано или поздно я и так узнаю, что сейчас произошло.

– Ты уверена, дочь? – спросила тихо Кино Шелия, заплетая Амалии волосы.

– Мам, ты опять начинаешь?

– Вот будут у тебя свои дети, тогда посмотрю на тебя, – шикнула женщина. – Всё же это

серьёзный поступок, официально объявить об отношениях.

– Как будто никто до сих пор не знает, – фыркнула девушка.

– Догадываться – это одно. Большинство взрослых магов посмотрят на шалости детишек, прикрыв глаза. А приём – это серьёзное заявление и ответственность. Ты хорошо подумала, дочь?

– Знаешь, в этом доме мне уже столько раз задали этот вопрос в той или иной форме, что ещё немного и я психану.

– Всё-всё, не рычи, – улыбнулась Кино. – До сих пор в голове не укладывается, что ты встречаешься с юнцом.

– Посмотри на Эдварда в живую, посмотри на его дела и достижения, после чего ещё раз скажи, что он юнец.

– Ты как рассерженная кошка. Но дочка, если ты выбрала этот путь, то будь готова к провокациям. Это и есть часть той ответственности, которую ты решила взять на себя. Над тобой будут смеяться. Ты готова к этому?

– Кто будет смеяться, мам? Пусть мне выскажут в глаза и тогда посмотрим, что будет.

– В глаза никто не выскажет.

– Тогда в чём проблема? Пройдет год, два и проблема решится сама собой.

– Как знаешь, – нейтрально ответила Кино.

– Нам обязательно туда идти? – раздражённо спросила Кристина Ротен.

– Неужели моя драгоценная жёнушка боится выйти в свет? – хмыкнул Степан, поправляя бабочку на шее.

– Просто... не привычно.

Парень прекрасно знал, что девушку до этого держали чуть ли не взаперти и последние годы своей жизни она провела затворницей. Школа и то, была закрытая, поэтому с социализацией у супруги имелись большие проблемы.

– Не переживай. Тебе надо всего лишь улыбаться, разговаривать буду я.

– Как тут не переживать в этом случае. Сто процентов скажешь какую-то глупость, – огрызнулась нервничающая девушка.

– Если настаиваешь, то могу предоставить право общаться тебе, – легко ответил Степан, не придавая большого значения словам Кристины.

В ответ она прошипела что-то настолько тихо, что парень не расслышал.

К дому Клоза парочка подошла минут через пятнадцать, чуть позже назначенного срока. Общий сбор был с семи вечера, но допускалось, что прийти можно и позже.

– Тебя не удивляет, что Клоз нас позвал? – спросил Степан, когда они переходили улицу.

– Удивляет, – ответила лаконично юная супруга.

– И что думаешь по этому поводу?

– Ничего.

– Хм... Ты сегодня бьёшь все рекорды по изящным ответам, наполненными глубиной.

– Заткнись, – прошипела Кристина.

– Я просто пытаюсь тебя раскрыть. Не хочу, чтобы все сочли, что ты ледяная королева. Или неуверенная в себе школьница, к тому же неуравновешенная. Понимаешь, что нам нельзя показывать слабость?

– Понимаю, – сквозь зубы ответила Кристина.

– Вот и ладушки, – довольно улыбнулся Степан. – Тогда грудь колесом, осанка прямая, булки сжаты.