Война с Финляндией 1939г. и Ленинградская блокада

Овчинников Анатолий

Несколько минных заградителей немецких кригсмарине по согласованию с финским Генштабом скрытно пробрались в финские шхеры на места стоянок и замаскировались до времени «Ч» – времени массированных минных постановок. Накануне, 21 июня финский военно-морской флот позволил себе немыслимую при других обстоятельствах акцию: высадку многочисленного десанта на демилитаризованных по условиям Московского договора с СССР Аландских островах. При этом были арестованы все 35 человек советской наблюдательной комиссии. Финны явно знали, что назавтра «Советам» станет не до этих островов.

Утром 22 июня Гитлер, обращаясь к нации по поводу начала войны с СССР упомянул, что «в этой борьбе рука об руку с Германией идут Румыния и Финляндия». Тем не менее, Финляндия 22 июня объявляет о своем нейтралитете

в войне Германии с СССР и требует от Гитлера дезавуировать свои слова о союзе с Финляндией – что он и вынужден был сделать. Заявление Финляндии о нейтралитете принимают к сведению все великие державы, но… Молотов при этом дважды пытается добиться от финского поверенного в делах в Москве официального подтверждения нейтралитета, но получает только встречные претензии об обстреле финских кораблей советскими ВВС (22 июня действительно, самолеты Балтфлота атакуют какие-то корабли в Финском заливе, возможно, предполагая, что они немецкие) и о нарушении воздушного пространства Финляндии советскими самолетами (но этим тогда грешили все).

Реальность в «дружеских и добрососедских отношениях» двух стран была наглядно представлена в одном общеизвестном и широко растиражированном свидетельстве воина-разведчика 71-й стрелковой дивизии [22]. С чувством отлично исполненного долга и совершенно не задумываясь о преступном, в общем-то, характере своих действий, он рассказывает, как 22 июня его разведвзвод был отправлен на сопредельную территорию с задачей «взять языка» (напомним, войны с Финляндией еще нет и неизвестно, будет ли она – эта акция по международным правилам есть вторжение на чужую территорию). Но ведь кто-то это приказал, и приказ разведвзводу мог быть дан только с его инстанции, а это уровень стрелкового полка. То есть всего лишь командир полка определял кто ему враг, а кто друг. Разгадка в том, что враг был определен заранее. Разведчики на приграничной территории не нашли вообще никого (обычная практика всех армий перед наступлением – убрать местное население из зоны боев). Но, на обратном пути – как с гордостью рассказывает ветеран – их отряд разгромил финскую погранзаставу. Еще раз напомним: войны еще нет, а вооруженный отряд нападает на соседнюю страну и убивает ее солдат. То есть, этот разведчик, как и его товарищи, как и командир полка, пославший их в эту «разведку», безоговорочно считали, что война с Финляндией уже идет!

Так на «финском фронте» проходит роковое 22 июня, затем 23-е, 24-е… Боевых действий с обеих сторон не проводится (напомним, что даже немецкие части перешли здесь в наступление только 29 июня – 1 июля). Эти первые два-три дня руководство Финляндии, правительство, депутаты парламента, так называемое общественное мнение полностью, естественно, на стороне Германии – так как их коварного и злого соседа-обидчика ждет достойное наказание. Ну, а вдруг как не ждет? Вдруг Советы не сломаются в одночасье подобно Польше и Франции, вдруг победоносная гитлеровская военная машина забуксует на российских просторах? И где тогда окажется маленькая родина-Суоми в случае совместного с Гитлером похода против СССР? А если держать еще в уме неизбежную при этом войну с Великобританией, а в перспективе и с Соединенными Штатами?

Сроки выступления армии Финляндии против СССР были согласованы с немецким Генштабом, страна в военном отношении представляла собой лук с натянутой тетивой, но нельзя ее спустить просто так, без достаточных оснований. Все-таки Финляндия – президентская республика, но со значительной ролью парламента. Вопросы войны и мира здесь в принципе не могли решаться единолично, или кулуарно, в отличие от тоталитарных государств. Во всяком случае, к войне должен быть повод, тот самый римский Casus belli.

Посмотрим, как решали этот вопрос и как вступали в войну против СССР прочие спутники Гитлера в этом крестовом «антибольшевистском походе».

Муссолини был извещен Гитлером о предстоящем нападении только в ночь на 22 июня (так удалось блокировать утечку сверхсекретных данных от словоохотливого партнера). Дуче немедленно распорядился составить меморандум об объявлении войны СССР, как он утверждал «верный союзническому долгу и договорам».

То есть война без всяких формальных поводов и причин, без каких-либо претензий и требований, Италия просто выступает как верный напарник и компаньон в темных делах. Как говаривал Портос – я дерусь, потому что я дерусь. При этом Муссолини ни к какому сенату и парламенту не обращался – не к кому было.

Румыния выступила на стороне Германии также 22 июня – и как союзник и как обиженный сосед, жаждущий вернуть от обидчика – СССР – Бессарабию и заодно присовокупить «Транснистрию» до Одессы включительно. Решение принимал фактический диктатор Антонеску, но с формального одобрения юного короля Михая.

Словакия (с населением менее 2 миллионов человек) объявила войну СССР 24 июня. Еще 22 июня, узнав из письма Германского МИД о начале войны с СССР, словацкие президент и премьер заявили в ответ, что Словакия желает разорвать отношения с СССР и выступить на стороне Германии своими вооруженными силами. О причине такого решения властей стране было заявлено следующее: «В полной солидарности с Великогерманской империей словацкий народ занимает свое место в обороне европейской культуры…». Как видим, и здесь без причин, поводов и претензий к СССР.

Венгрии в поисках повода для войны пришлось сочинять плохо сыгранный спектакль. На один из городов 26 июня сбросило несколько бомб звено бомбардировщиков без опознавательных знаков (но ясно, что советские). Этого хватило для объявления войны.

Перечисленные варианты Финляндии не подходили: она не была официальным союзником Германии, и у нее не было такого уж адского рвения словацких правителей; но, подобно Румынии у Финляндии имелись вполне понятные территориальные (и имущественные) претензии к СССР. Венгерский вариант с провокационной бомбежкой собственного населения для демократического государства был исключен. Но одних только территориальных раздоров для большой войны было маловато, особенно учитывая позицию Великобритании и США. Вроде бы, страна изготовилась к наступлению, но и в правительстве, и в парламенте еще оставались трезвомыслящие голоса, колебания не были преодолены окончательно. Роковая дата выступления совместно с немцами на Кандалакшском направлении (это 1 июля) все приближалась, а предъявить Советскому Союзу кроме прошлогодних обид по большому счету было нечего.

Как вдруг всем этим сомневающимся и колеблющимся буквально с неба на рассвете 25 июня посыпался царский подарок от Сталина в виде бомб: Советский Союз ни с того, ни с сего начал массированные авианалеты на объекты в Финляндии, последовали жертвы и разрушения. Без предъявления каких-либо претензий, без поводов и причин, без ультиматумов и каких-то условий. Как Муссолини и Портос. Маннергейм и Рюти вздохнули с облегчением – противник сделал первых ход. На срочном заседании парламента депутаты данное неспровоцированное нападение посчитали достаточным поводом для объявления войны, каковое и последовало к вечеру того же дня 25 июня. СССР получил еще одну ненужную и вовсе необязательную войну.

Для всего остального мира ситуация выглядела так, будто опять несчастная Финляндия подверглась нападению усатого сатаны Сталина. Великобритания объявит войну Финляндии только 6 декабря 1941 года после неоднократных напоминаний Черчиллю со стороны Сталина о его союзническом долге. Соединенные Штаты вообще всю войну не прерывали дипломатических отношений с Финляндией. Мало того, при выходе финской армии к своим старым границам 1939 года Госдеп США поздравил президента Рюти с «освобождением исконно финских территорий», но, правда, предупредил, что далее идти не стоит. Не подействовало. То есть даже в глазах союзников война с Финляндией представлялась совершенно необязательной и их симпатии всецело были на стороне финнов. Хотя бы оружие и продовольствие они финнам не поставляли и на том спасибо. Позже, на Тегеранской конференции в конце 1943 года Сталин подтвердит своим визави, что согласен послевоенные границы с Финляндией установить по московскому договору 1940 года, только финнам дополнительно придется отдать западную часть полуострова Рыбачий и всю область Петсамо с никелевыми рудниками [23]. Горе побежденным, как говаривали все в том Древнем Риме.