Война с кентаврами
Шрифт:
Да только Трибун и не подумал вмешиваться в дело воспитания чужой жены (со своими справиться бы!), а мило улыбнулся:
– Ну, если ваше сиятельство желает прогуляться…
– Желает, желает, – закивала та.
– Но мы без оружия, – сделал Светозаров последнюю попытку избавиться от прыжков таким массированным составом. – Мало ли что…
И опять боевой товарищ не понял намека и не поддержал:
– Ерунда! Там мы можем находиться без оружия сколько угодно. Или все-таки останемся и попробуем великолепный торт?
– Нет. Торт от нас никуда не денется. Вначале – за друзьями. Прыгаем!
Дмитрий испугался, что сейчас с ними начнут напрашиваться другие сотрапезники. Если, к примеру, мать возжелает, то ей отказать
Но уже в последний момент перед перемещением успел заметить несколько ехидный взгляд Гегемона, которым он окинул графскую парочку. Похоже, что отсутствие семейной дисциплины он резко не одобрял, и теперь следовало ожидать подначек на тему безвольного и жалкого подкаблучника. Оставалось только сделать себе мысленную закладку и, как только представится возможность, серьезно поговорить с любимой. Раз уж он не позвал ее в короткую отлучку по делу, значит, и самой не следует вот так бесцеремонно, при всех напрашиваться, да еще и настаивать на своем капризе. Любовь – любовью, но сам Торговец всегда лучше знает, когда можно с собой прихватить дражайшую половину, а когда нельзя или нецелесообразно.
Ну а пока троица оказалась в ином мире. Причем не в помещении, а на краю какого-то рукотворного обрыва. Вид с одной стороны открывался просто восхитительный на аккуратный город с дворцами, парками и широкими проспектами. Виднелся наземный транспорт самой разнообразной и яркой окраски. Кое-где мелькали проносящиеся по воздуху летательные аппараты. А за городом, до самого горизонта, раскинулась равнина с зелеными деревьями. С другой стороны к недалеким горам уходили аллеи садовых деревьев, перемежающиеся цветочными клумбами и эффектными фонтанами с бьющими в небо струями воды.
Ну а когда сделали несколько шагов к обрыву, то по уходящим полукругом вперед крыльям строений Дмитрий понял, что стоит на крыше дворцового комплекса, имеющего не менее десяти этажей.
Крафа бесстрашно подошел к самому краешку крыши, не имеющей ограждения, и сделал широкий взмах рукой:
– Перед вами Абрикосовый мир! И называется он так потому, что, когда его отыскали, из полезных человеку фруктов здесь произрастали одни абрикосы. Зато теперь тут чего только нет, и самое главное, что люди здесь от рождения не знают, что такое мясо, рыба, хлеб, каши, кофе с чаем и пирожные. Здесь совершенно не употребляют привычные в большинстве миров продукты питания, только фрукты и овощи в сыром виде.
Светозаров уважительно кивнул:
– Подобная система известна и мной приветствуется, но чтобы весь мир настолько правильно питался – в голове не укладывается.
– А все просто. Полторы тысячи лет сюда на поселение перебирались только те, кто проповедовал подобный образ жизни. И уже через два поколения никто из их потомков и представить не мог такого кощунства, чтобы подстрелить птицу, зажарить ее и съесть. Их начинало тошнить только от одного рассказа о подобном поедании трупа.
– Ух ты! Полторы тысячи лет?! – сразу проснулся в графе ученый, и он зачастил вопросами: – И что? Какова польза? Что говорят факты? Каковы итоги наблюдений? Насколько система сыромоноедения себя оправдывает?
Трибун Решающий самодовольно улыбнулся:
– Если захочешь, потом сам просмотришь все итоги и заключения многолетних наблюдений. Сейчас же скажу о самом главном, чего удалось достичь в данной цивилизации. Людей здоровей, чем здесь, найти нельзя. К данной исторической вехе, все они долго, до ста пятидесяти лет сохраняют внешнюю молодость, а репродуктивный, то есть детородный, возраст у них достиг ста двадцати лет. Живут же здесь сейчас до двухсот лет, а некоторые уже зарегистрированные на данное время долгожители дотянули до двухсот пятнадцати. И это, учитывайте обязательно, без всякого вмешательства извне! Все мое участие только и заключается, что в защите этого мира от внешних угроз. Даже местных правителей я
– Но климат? – спросила Александра. – Как он позволяет выращивать столько фруктов и овощей, чтобы только ими прокормиться круглый год?
Мужчины заулыбались со знанием дела. И Крафа несколько сочувственно покивал:
– Увы, климат здесь суровый. И зима длинная. Кстати, вид отсюда, когда все вокруг засыпано снегом, – тоже великолепный.
– А сад сзади нас? – не поверила графиня. – Насколько я могу рассмотреть и судить по листьям, здесь одни теплолюбивые породы.
– Верно. Но данный участок во время морозов накрывают специальным силовым полем. Да и для многих садов и теплиц используют такое прикрытие. Хотя и без него питания хватит, чтобы прокормить население в пятьдесят миллиардов человек. И это не учитывая океанов. Подсчитано и проверено.
– Не может быть! – вырвалось у Шуры. – Какое-то нереальное число.
Крафа спорить не стал и вопросительно уставился на своего союзника. Тот понял, что старший коллега хочет услышать именно его мнение, но сразу расшифровывать подсчеты и объяснять, откуда взялись такие числа, не стал. Вместо этого, задумчиво блуждая взглядом по зеленой равнине, спросил у супруги:
– Помнишь, ты удивлялась вначале, что на каждом углу и в каждой нише академии целителей стоят вазы с самыми разнообразными фруктами?
– Помню. Меня тогда удивило довольно бережное отношение детей к плодам. Они их пересматривают и в первую очередь съедают более спелые и имеющие шанс подпортиться первыми. Я тогда поинтересовалась такой заботой, но ты спешил, пообещал рассказать позже, да так и некогда больше было…
Дмитрий несколько смутился, потому что и сейчас прибыли по делу, а не для разговоров, пусть и весьма интересных. И заговорил быстро и сжато:
– К такой системе питания должны прийти все разумные создания. За это целители мира Зелени ратуют давно. Не все дети сразу это понимают, и после первого, короткого периода наступает пресыщение. Бывали случаи, когда новички начинали бросаться мандаринами, а то и апельсинами или яблоками. Но таких сразу отправляли на месяц-два собирать урожай. Причем тяжело приходилось работать, наравне со взрослыми. Зато отношение менялось сразу и навсегда. Саму хрустальную вазу для таких детей разбить – ерунда, а вот превратить фрукт в игрушку им уже и в голову не приходит. Но это так, отступление, говорящее, что в каждом человеке заложен инстинкт правильного питания. Просто у взрослого человека он окончательно ломается неправильным развитием всей цивилизации, и ему уже трудно перестроиться, так и хочется мяса, жареной картошки, аппетитного пирожка… А давай подсчитаем, сколько усилий цивилизация тратит на производство консервных банок для тушенки? Стеклянной тары для консервантов? Какие огромные цеха по переработке и варке всего этого строятся? Какая прорва невосполнимой энергии на это все уходит? Какие массы полей затаптываются выпасаемым скотом? А почему бы на этих полях не посадить деревья и плодовые кустарники? Ну и так далее и тому подобное… Перечислять убыточные, ненужные сферы производства можно до бесконечности…
Крафа похвально кивнул и добавил:
– Это только мы, умеющие перестраивать свои тела и вылечивать в себе любые патологии, можем пить спиртное и забавляться жаренными на жиру ростбифами. Остальные люди должны беречь себя сами.
И все равно Александра сомневалась:
– И тогда будем жить до двухсот лет?
– Вы? Ха-ха! Увы, никак не получится. А вот ваши потомки, лет через тысячу, полторы – да! Генетически внедренные болезни, старение так быстро, за поколение-два, из организма не выводятся.