Война (сборник)
Шрифт:
– Яп-понский городовой! Лучше б ты сам себе чего-нибудь натер! Еще б и скипидаром намазал! Я же говорил – запаси бабских прокладок – длинных…
– Зачем? – ошарашенно потряс головой Завьялов.
– Затем, – передразнил его Самохвалов. – Лучше стельки не придумаешь. Так, ладно… Панкевич! Панкевич!!!
От соседнего костра оторвался и подбежал Рыдлевка:
– Я, товарищ майор.
Самохвалов устало потер пальцами чуть воспаленные после бессонной ночи глаза:
– Так, Панкевич, дашь Завьялову сержанта.
Старший лейтенант переступил с ноги на ногу:
– Товарищ майор,
– Дай! – оборвал его ротный. – Это приказ! Этого снайпера дай. Николаева.
Панкевич побежал к своему костерку:
– Сержант Николаев!
– Я.
– Вперед. Пойдешь с лейтенантом Завьяловым.
– Есть, – спокойно ответил Тунгус и начал быстро собираться. Маугли, аппетитно лопавший кашу с тушенкой, локтем толкнул жевавшего рядом Веселого:
– Везет Тунгусу! Разведка – это круто. А мы – сначала вверх, потом – окапываться, потом – вниз. Дристня.
Веселый, у которого был день рождения, меланхолично пожал плечами:
– Тунгус под дембель медаль зарабатывает. Нормально. Ему – по-честному…
Маугли усмехнулся:
– Знаешь, у кого медаль под дембель без вопросов будет? У Конюха. Я тебе говорю. Пскопские, они – такие. Хозяйственные. Вот ни у кого не будет, а у него – будет.
Веселый примирительно махнул рукой:
– Да ладно тебе, Мау… Копытный – не такое уж говно. Он, кстати, за «Зенит» болеет. Правда, недавно начал, ну да ничего.
Через пятнадцать минут разведвзвод лейтенанта Завьялова ушел в рваный утренний туман. Четвертым за взводным шел сержант Пимен Николаев. Провожавший взвод взглядом Самохвалов вдруг подозрительно покосился на стоявшего рядом Рыдлевку:
– Левонтий, ты чё?! Ты его перекрестил, что ли?
Панкевич смутился и даже немного покраснел:
– Да нет… Я так… Машинально…
– Машинально, – хрюкнул Самохвалов. – Скоро святой водой кропить начнем – в духе новых веяний. Тебе, Левон, в полковые попы надо двигать. Вот там бы у тебя карьера пошла… Вон, Числова поисповедовал бы…
Ротный бурчал еще что-то – Панкевич и Числов предпочли дипломатично отмолчаться…
…А на вершине Исты-Корт, в направлении которой ушел разведвзвод лейтенанта Мити Завьялова, боевики уже оборудовали свой наблюдательный пункт. Снизу он, конечно же, не был виден: его хорошо маскировал густой в человеческий рост кустарник. На небольшом возвышении был установлен оптический прибор с диковинными «навороченными» окулярами. Около прибора стоял Хамзат, два араба и один афганец. Рядом с ними вертелся Алик в своей новенькой форме. Наемники поглядывали на него с легким раздражением. Алик подошел к Хамзату и взял его за руку:
– Брат, я хотел тебе спасибо сказать – за форму. Она, наверное, дорогая.
– Нравится? – улыбнулся Хамзат.
– Нравится.
Хамзат повернулся к афганцу, кивнул на Алика и пояснил на смеси русского и дари:
– Саид-джан, это мой брат – барадар. Один школа-мактаб учились. Сегодня первый раз – бой. Амруз – джанг шоди…
Афганец безэмоционально глянул даже не на Алика, а как бы сквозь него и склонился к прибору.
Хамзат шепотом сказал Алику:
– Брат, не вертись – прибор уронишь. Упадет – настройка электронная собьется. А прибор американский, десять
Алик виновато кивнул и отошел в сторону. Хамзат наклонился к Саиду:
– Что? Снизу – идут, да?
Саид, не отвечая, отстранился от прибора и начал прислушиваться. Потом опять припал к окулярам и, наконец, уверенно сказал:
– Идут. Взвод – мал-мал-меньше.
Его черные обмороженные пальцы ласково поглаживали прибор…
Хамзат махнул рукой, и к нему подбежал боевик-чеченец. Хамзат вполголоса сказал ему:
– Скажи Саламбеку: как растянутся перед секрет-засадой – всех сразу стрелять.
И пояснил свое распоряжение Саиду с обмороженными пальцами:
– У нас – 10 брат – засада эти – убиваем, ждем следующих. Надо, чтобы гоблины все вверх пошли. Они все вверх – мы все вниз. Сразу. Мы – наступаем сверху. Они внизу – оборона нет. Фахмиди – понял?
– Мифахвам – понят, – хмуро, не глядя на Хамзата, отозвался Саид…
…Не имея возможности наблюдать продвижение взвода Завьялова визуально, Самохвалов, конечно, нервничал. Он курил, не отходя от связиста, и вызывал, вызывал Завьялова – пожалуй, чаще, чем обычно. Что-то очень не нравилось майору в этой туманной тишине. К тому же к утру Самохвалов уже получил информацию о больших проблемах у вэвэшников и знал, что в ближайшее время снизу со стороны Улус-Керта их роту никто не «подопрет». И вообще – если с той стороны никто из федералов не встал, то черт его знает – кто там шляется и в каком количестве. Оно, конечно, всякое бывает – может, на «вованов» и случайно напали, но… Чтобы навязать бой почти двумстам бойцам внутренних войск (да с техникой) – это какими же надо располагать силами?
Майор досмолил очередную сигарету и хмуро бросил связисту:
– Давай еще раз вызывай…
– Вымпел, Вымпел, ответь Сошке, – забубнил связист в микрофон. – Вымпел, ответь Сошке…
Рация захрипела, булькнула и отозвалась:
– Я – Вымпел. Прием…
Самохвалов перехватил у связиста «матюгалку»:
– Дима, как погода?
– Ничего, – отозвался Завьялов. – Пока ясно. До моря – остановки четыре. Маленьких. Выхожу к пляжу… Здесь много песка…
– Ну, что я говорил! – сказал Самохвалов подошедшему Числову. – Впереди густой кустарник. Как на карте. До вершины Диме метров четыреста…
На самом деле про то, что карта показывала впереди густой кустарник, говорил Рыдлевка, а майор как раз в этом сомневался, но Числов того их разговора не слышал. Капитану, казалось, передалось волнение ротного. Он посмотрел Самохвалову прямо в глаза и тихо сказал, имея в виду подготовку взвода разведчиков:
– Кустарник… А по лесу-то ребята почти и не работали. Ходили по горам да аулам, чай пили. А леса они не знают.
Самохвалов лишь молча кивнул…
…Первое отделение разведвзвода – восемь бойцов – во главе с лейтенантом Завьяловым шло в стелющемся по земле тумане прямо к духовскому секрету. Они шли вдоль кромки кустарника и разговаривали. Это было неправильно – в тумане отличная слышимость, но Завьялов разговорчики не пресекал. Более того, шедший пятым в колонне боец как раз ко взводному и обратился: