Война совести

Байкалов Альберт

Матвей оглядел потолок, стены, пол. Все было сделано на совесть. Доска к доске, бревно к бревну. Подошел к двери. Она была так подогнана, что не пропускала ни лучика света. Так или иначе, но что-то нужно было делать. Он взял с полки веревку, вставил в нее одну руку и сел на пол. Выход у него один – через дверь, в тот момент, когда сюда кто-нибудь войдет.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как снаружи раздались приглушенные голоса, заскрипели ступеньки крыльца. Не теряя времени даром, Матвей отскочил на несколько шагов от двери, встал на

колени, вставил пальцы свободной руки в рот и вызвал рвоту. Благо утром от души напился воды. Его еще продолжало рвать, а он уже лежал со связанными за спиной бутафорским узлом руками.

Раздался звон упавшей щеколды, и дверь открылась. Сквозь прикрытые веки Матвей различил в ослепительно-белом прямоугольнике двери силуэт мужчины и стал сучить левой ногой вверх– вниз, словно его били судороги.

– Чего это с ним? – раздался испуганный голос Никиты. – Прохор, Леонтий Спиридонович не трогал злодея?

– Пальцем не касался, – ответил парень. – А что?

– Так умирает, похоже, негодяй! – Никита бросился к Матвею. – А ну, тащи воды! Может, припадочный?

Матвей стал растягивать петли. Вот уже Никита присел перед ним на корточки и слегка толкает в плечо, пытаясь заглянуть в лицо. Есть! Матвей спокойно взял его за запястье руки и дернул через себя. В следующий момент правая рука схватила Никиту за подколенный сгиб. Мгновение, перекат, и Матвей уже сверху на Никите:

– Тихо!

– Ах ты, змей!..

– Я не стрелял в пацана, – продолжая удерживать Никиту, заговорил Матвей, одновременно держа в поле зрения дверь. – И тебе зла не желал. Докажу.

С этими словами Матвей устремился к двери. Как он и думал, ключ торчал в висевшем в петле замке. Секунды ушли на то, чтобы закрыть амбар. Оглядевшись по сторонам, Матвей бросился в огороды, за которыми начинался спасительный лес.

Глава 8

Увидев причинившего столько горя человека лежащим на полу амбара в луже рвотных масс, Никита не на шутку испугался. Отчего-то он сразу подумал, что это так избил пленника брат. Тогда не миновать ему суда. В Америке за такое и на электрический стул усадить могут.

Однако, едва он попытался заглянуть болезному в лицо, как тот, ловко извернувшись, ухватил его за руку, подтолкнул хитрым движением под коленный сгиб и перебросил через себя.

«Ну вот и мой конец пришел!» – мелькнула тогда у него мысль. Но вместо того, чтобы начать душить, злодей вдруг сказал, что он ни в чем не виноват и докажет это…

– Дядька, что случилось? – бросился к нему перепуганный сосед.

– Убег злодей. – Отчего-то Никита повеселел и улыбнулся. – Не приучен я жить в России. То меня обворовывают, то вокруг пальца обводят, то вот так, – он развел руками, – борют… В этой стране особый навык нужен. Теперь я знаю, почему вы мирских так сторонитесь.

– Пойдем. – Прохор подхватил его под руку и помог встать на ноги.

Никита вышел во двор и огляделся. Матвея и след простыл. Преследовать его смысла не было, тайга большая…

– Что же теперь Леонтию

Спиридоновичу говорить? – расстроился он, до конца осознав, какую оплошность совершил. Ведь, по сути, отпустил на волю убийцу, которого с таким трудом поймали.

Он вышел на улицу. Люди уже давно разошлись по домам. Чего зазря судачить? Снова занялись своим делом. На носу посевная…

– Чего же ты, человек, сказать-то мне хотел? – вслух подумал Никита, направляясь домой. – Говоришь, не виноват и стрелял не ты. А кто же тогда? Да не может быть, столько людей видели, – попытался отогнать он от себя назойливые мысли. – Однако почему меня не тронул? Может, просто крови большой забоялся?

– Ну как там супостат? – спросил встретившийся на пути сосед.

Не зная, что ответить, Никита махнул рукой:

– А Бог его знает…

Войдя во двор, увидел сидевших под навесом Самохвалова и Клима. При его появлении оба встали. Самохвалов шагнул навстречу:

– Тебе, Никита Лукич, брат ключ от своего амбара отдал?

– Мне, кому же еще, – ощущая некоторую робость перед «полицейскими», вздохнул он и понуро опустил голову.

– Не переживай ты так! – ободряюще заговорил Клим. – Сейчас такие раны, как у твоего племянника, для врачей что семечки.

– Да не об этом я, – не зная, как сказать людям, которые изловили преступника, о том, что по его вине он бежал, Никита опустился на скамью.

– Как там этот урод поживает? – пришел на помощь Самохвалов.

– Убег, – тусклым голосом сообщил Никита.

– Как?! – в один голос почти крикнули Клим и Самохвалов.

– Кто же знал, что он прыткий такой? – развел руками Никита. – Связанный был, избитый весь…

– Какого черта! Мм! – Самохвалов схватился за голову.

– Хвастун! – вскочил со своего места Клим, с досадой посмотрел на Никиту и поправился: – Сергей Аркадьевич!

– Чего тебе? – рассеянно спросил Самохвалов, глядя перед собой.

– Он за «телкой» своей все равно вернется! Надо там ждать.

– За какой телкой? – Никита ровным счетом ничего не понимал. Откуда у бандита в деревне корова? Наконец до него стало доходить, что так Клим назвал пойманную раньше подругу злодея.

– За бабой своей, – объяснил между тем Хвастун. – А что, ты прав.

– Он ведь ни перед чем не остановится, – обрадованный тем, что и начальник так же думает, заторопился Клим. – Ему уже терять нечего.

– Это точно, – поддержал его Самохвалов. – Надо из дома сейчас всех людей убрать, а самим устроить засаду. Она как себя чувствует?

– Не знаю, я ее не видел. Баба моя, Агата, с ней возится, – пожал плечами Никита. – Говорит, слаба очень.

– Может, прикидывается? – прищурился Клим.

– А что, все может быть! – вспомнив, как его только что обманул Матвей, кивнул Никита. – Агата Ивановна! – окликнул он жену.

Она возилась в огороде. Услышав Никиту, вышла и вопросительно уставилась на мужа.

– Как там больная?

– Лежит. – Женщина вытерла о передник руки и подошла ближе. – Отвару куриного ей дала.