Война совести
Шрифт:
Сам хозяин только что вернулся из райцентра, где навещал шедшего на поправку сына, поэтому организацией праздника занимался Никита Лукич.
Это было первое массовое мероприятие,
– Ну что, Никита Лукич, скажешь чего али так и будешь сычом молчать? – спросил через стол брата Леонтий.
– Не приучен я говорить. – Никита поднял наполненный бражкой стакан. – Да и пить не люблю. Но сегодня хочу сказать слова благодарности от всей нашей семьи Матвею Сергеевичу и Марте Владимировне. Спасибочко вам за помощь. И извиняйте, что приняли вас поначалу за злодеев.
– А что же все-таки с кладом? – поставив пустой стакан, спросила Званцева. – Был он на самом деле или это легенда?
– Никодим Игнатьевич! – Никита Лукич выжидающе уставился на старосту.
Старик степенно утер уголки губ пальцами, пригладил бороду и, развернувшись назад, взял замотанную в мешковину доску. Бережно развернул ее и передал сидевшему
– Вот она. С обратной стороны, как и написано в образе было, расстояние указано от двух озер. Там тайник и был.
Леонтий передал доску дальше.
– А как же Самурай?
– Он отрывал пустой косяк, – пояснил старик. – Его вместо этого приколотили, когда уезжали на новое место жить. Полдня втайне сыны мои подпил делали. Как оказалось, не зря старались.
– Значит, клад существует? – охрипшим от волнения голосом спросил Попков.
– Был до войны с немцем, – наблюдая за тем, как рассматривают доску и передают друг другу люди, улыбнулся в усы староста. – Золото и серебро было решено отдать на нужды фронту. Говорят, не один танк купили на эти деньги. Правда, скрыли мы, что таили все это время, опасно было. Могли и привлечь. Времена-то вон какие были. Сказали, всем миром собрали… Остались только царские ассигнации да рубли бумажные… Дома, в подполе, у меня лежат. Надо, забирайте, может, в музей какой сгодятся…