Война совести
Шрифт:
– Ты скажи, сколько бандитов теперь? – спросил Матвей.
– Три пришлых и Клим, – на секунду задумавшись, ответил Никита.
– А где Хвастун? – продолжал выяснять обстановку Матвей.
– Так кто же его знает? – удивился вопросу Никита Лукич. – Разве они нам докладывают?
– Странно все это, – вздохнул Матвей и достал трубку сотового телефона. – Возьми, передай Марте. Пусть до утра попытается со мной связаться.
– Это чего же, нам так до рассвета в страхе быть? – не понял Гурия.
– Я думаю, утром
– Ну что, тогда мы пойдем? – Гурия снял с плеча ремень винтовки.
– Нет, Гурия Васильевич, – придержал его рукой Матвей. – Тебе как раз остаться придется.
– Это почему? – удивился старообрядец. – Сказано же, с каждого двора по человеку. Или ты хочешь, чтобы я бабу аль детишек туды отправил?
– Придется именно так и сделать, – подтвердил его предположение Матвей.
– Почему? – недоумевал Гурия.
– Борода у тебя самая густая из всех, что я видел.
– И что тут? – Не понимая, к чему клонит Матвей, Гурия насторожился.
– Придется тебе ее остричь…
– Никогда…
– Придется. – Матвей взял его за руку притянул к себе. – В доме ножницы и клей есть?
– Ножницы есть, клей. – Он пожал плечами.
– Пластырь медицинский, изолента? – продолжал допытываться Матвей.
– Для чего? – спросил Гурия.
– Грим буду себе делать из подручных средств, – пояснил Матвей и, видя, что до старообрядца не доходит, о чем он говорит, объяснил по-другому: – Бороду твою и усы себе приклею, чтобы больше на старообрядца походить…
– А-а-а, вон оно что! – протянул Никита Лукич. – Так ты обманом хочешь в дом войти?
– Догадливый, – удивился Матвей.
– Не буду бороду стричь, – стоял на своем Гурия.
– Новую отрастишь! – шикнул на него Никита Лукич.
– Вот свою и стриги, – обрадовался Гурия.
– А как же я вернусь без бороды-то? – резонно спросил Никита Лукич. – Самурай энтот враз неладное заподозрит…
– Так мне что, бабу свою туда отправлять? – ужаснулся Гурия.
– Придется, – сочувствующе вздохнул Матвей. – Зови, мне ей кое-что рассказать надо.
– Вы тут говорите, а я пойду, – спохватился Никита Лукич. – Мне еще пять дворов обойти надо. И так уже у вас задержался. Заподозрят неладное, греха не оберемся.
– Иди, Никита Лукич, – согласился с ним Матвей. – Только просьба одна будет: люди здесь смышленые, пусть, если увидят меня утром в твоем доме, виду не подают, что знают, и обращаются по имени-отчеству, как к старообрядцу, Матвей Сергеевич.
– Так и будет, – заверил его Никита. – Я вот что еще подумал. – Он приблизил свое лицо к Матвею. – Они машину у двора бросили, совсем без присмотру.
– Что предлагаешь? – насторожился Матвей.
– Я сейчас обратно когда пойду, могу колеса порезать. Оставлю как
– Не дело это, – взвесив все «за» и «против» такого решения Никиты Лукича, покачал головой Матвей. – Бандиты, как такое увидят, озвереют сразу, и неизвестно, как в ярости себя поведут. А там заложники.
– С чего им на людей-то бросаться, если тебя они так и не споймали? – резонно заметил Гурия. – Враз все скажут, что это ты им резину попортил. Пусть ищут.
– Даже если они на меня подумают, это ровным счетом ничего не даст, – стоял на своем Матвей. – Увидят, что на машине ехать нельзя, возьмут в любом дворе другую. Здесь и «Газели» и «КамАЗы» есть. Вот если ты такой вред причинишь, что они обнаружат, когда отъедут подальше, – это другое дело…
– Сахар насыпать в бак? – оживился Никита Лукич, по всей видимости, вспомнив про случай в Тайшете.
– На джипе наверняка на крышке замок, – покачал головой Матвей. – Да и опасно это. Долго у машины задерживаться нельзя. Ты лучше надрежь тормозной шланг. Только так, чтобы казалось, будто сам лопнул, до половины.
– Постараюсь, – оживился Никита Лукич.
– Нож-то хоть есть? – на всякий случай спросил Матвей.
– Шило припрятал, – похвастал Никита Лукич.
– Ну, тогда с Богом! – вздохнул Гурия.
Проводив Никиту, Гурия и Матвей вернулись в дом.
– Прасковья Михайловна! – позвал Гурия, шагнув через порог.
– Тута я! – раздался из темноты голос, и вспыхнул свет тусклой электрической лампочки.
– Выходь! – приказал Гурия.
– Никак, поймал злодея?! – испуганно вскрикнула из-за занавески, которая делила пополам избу, Прасковья.
– Ты одета? – спросил ее Гурия.
– А как же? – Она появилась полностью.
Женщина была в платке и сарафане.
– Чего тебе надо? – развернулся к Матвею Гурия.
– Творог и нашатырный спирт, – повторил Матвей.
– Творога хоть отбавляй. – Прислонив ружье к столу, Гурия опустился на табурет. – А вот спирт этот…
– У тебя во дворе машина, – догадался, что хочет сказать хозяин, Матвей. – Там наверняка есть аптечка.
– Точно! – шлепнул себя по лбу ладонью Гурия. – Совсем голова кругом с этими бандюгами.
– Ты чего звал-то? – переводя испуганный взгляд с Матвея на мужа и обратно, спросила Прасковья.
– Сейчас принеси из погреба творогу, – стал перечислять Гурия. – Потом собирайся к Никите Лукичу. Там бандиты требуют, чтобы с каждого двора по человеку пришли, пока они не получат то, что ищут. Для гарантии, чтобы полицию не вызвали.
– Да как же это? – Женщина прикрыла в испуге рот ладонью.
– Не бойся, – пряча взгляд и пытаясь говорить уверенно, вздохнул Гурия. – Вот Матвей Сергеевич вас всех в скором времени вызволит. Ты, главное, там виду не подавай, что знаешь, кто он, и остальных тихо предупреди…