Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд"
Шрифт:
Насладиться свежим воздухом не удалось – влетели в жуткий дождевой шквал. Я вновь вымок, и решил, что с меня хватит – нужно высушить одежду, пока имеется такая возможность. Сушить промокшую одежду лучше всего на работающих дизелях. На немецких дизелях. На нашей старухе таких было два – шестицилиндровые, четырехтактные F46 фирмы "Германия-Верфт" по 1400 лошадиных сил каждый. Грохот конечно же стоял в отсеке неимоверный, но и ходить в сырой одежде мне не хотелось. К чему я рассказываю про сушку одежды? А к тому, что двое последующих суток прошли скучно и уныло. И я регулярно был вынужден после каждой вахты этим заниматься. И 22 августа за очердной сушкой одежды я пропустил самое интересное.
Возле острова Митьюшефф, сигнальщик заметил стоящее на якоре небольшое судно. У нас еще оставалось четыре "угря" но Макс-Мартин не решился их тратить на такую мелочь. Мы обстреляли это судно из 88-мм пушки и зенитного автомата – нам никто не ответил. Тогда наш командир приказал взять это русское корыто на абордаж. Ничего более опрометчивого в своей жизни я не видел! Впрочем, хорошо, что это случилось не на моей вахте. Как и следовало ожидать, на этой
Несомненно, воспоминания немецкого подводника, искажают истину, по причине личной неприязни последнего к своему командиру. Оно кстати и неудивительно, статистический анализ, проведенный одной из шведских правозащитных организаций показал, что по числу доносов на душу населения, в 1930–1945 Германия годах занимала первое место в мире – в среднем 54 доноса в год, на одного человека старше 18-летнего возраста. На втором месте была Англия – 47 доносов, на третьем США – 35 доносов, на четвертом Франция – 28, на пятом Испания – 27. СССР в данном перечне занимал 14 место – 1 донос в год, уступив Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Люксембургу, Норвегии, Японии и Швеции. Поэтому мы рассмотрим тот же эпизод глазами очевидцев советской стороны, и попробуем проанализировать действия командира немецкой ПЛ. Воспользуемся мемуарами Г. А. Николаева "Ледорез "Литке" на страже Отчизны":
" Мы вышли из становища Лагерное в губу Белушья. 20 августа дело было. Почему я запомнил эту дату? Так ведь если бы не Тирпиц, лежали бы мы на дне морском, причем дважды! Я бы этой псине, честное слово памятник поставил. Подобрали мы его в Архангельске – тощий как скелет, облезлый, никого к себе не подпускал. Говорят, что он принадлежал одному из капитанов потопленного судна из конвоя PQ-17. Якобы капитана при авианалете бомбой убило, а его пес остался, а матросы значит, покидая судно забрали его с собой. Может это и байки, теперь уже не проверить. Но прицепился он к нашему капитану, точнее уже командиру. Ни на шаг от него не отходил. Отъелся, шерсть залоснилась. И все время вместе с капитаном на мостике. Только если совсем погода дрянь – прячется в штурманскую рубку. Почему мы его прозвали Тирпиц? Известно почему – выглядел он на момент знакомства, как "Тирпиц" после атаки Лунина. Сейчас много пишут про то, что Лунин не попал. Историки всякие со степенями пишут, прохфессора значит. Но я вот, что скажу писать конечно можно много, особенно если в одиночку арбуз съел, но только никому еще не удавалось без ущерба для самолюбия и собственной одежды, проделать этот процесс против сильного ветра. А что ж он этот "Тирпиц" так быстро в базу убрался? Совсем, как Гитлер, который не сумев взять Москву, сказал, что немцы и не хотели брать Москву, и Ленинград не хотели брать, и Сталинград, и под Курском они просто гуляли, и Берлин не хотели они оборонять. Оно и понятно – как вломили гадам люлей от всей души, так один срочно в базу возвращается, а другие до Берлина отступают. Но вернемся к тому походу.
Шли мы тогда вдвоем. Мы, это значит СКР-18 "Литке" под командованием старшего лейтенанта С. В. Гудина и тральщик ТЩ-57 (бывший РТ-89 "Беломорец"). Корабли следовали строем кильватера, имея БГN2. На переходе внимательно наблюдали за морем, так как предполагалось наличие немецких подлодок. Но что значит внимательно наблюдать? Час-два и глаза замыливаются, либо не видишь то, что есть, либо мерещиться то, чего нет. Так было и в этот раз – смотрели-смотрели наши бойцы в дальномер – и ничего не увидели, так бы и поперли дальше, если бы не Тирпиц. Тот возле дальномера на мостике находился. Шутили мы еще тогда – тоже дескать сигнальщик. Вот и дошутились – он вдруг встал шерсть дыбом – и давай лаять прямо вперед по курсу. Ну наши на дальномере переполошились и решили проверить – может действительно что-то пес увидел. И проверили – в 07.55 краснофлотцы Иванов и Жилов произвели срочный доклад командиру, что на курсовом лево два градуса обнаружен в дальномер силуэт подводной лодки на дистанции была примерно 100–120 кабельтовых.
Что тут началось! Сонливости и тишины как не бывало! Сыграли боевую тревогу, передали на ТЩ-57 о противнике и устремились навстречу немецкой лодке. Естественно не успели – нашим то ходом! И немцы не дураки – решили не соваться под наши пушки. В 06.28 эта немецкая лодка погрузилась, оставив на поверхности сероватый дымок от работавших перед погружением дизелей. Достигли мы точки ее погружения и передали на тральщик сигнал "Не мешать моим действиям". В 07.03 сбросили бомбу БМ-1, взорвалась она через 17 секунд. Больше бомб наш командир решил пока не тратить – без гидролокатора шансов поймать фашистов – практически никаких. Разве что если случайно первой бомбой накроем. Но сами понимаете – такое конечно может случиться,
Командир наш решил пожертвовать еще одной бомбой, чтобы фашиста пугануть, сбросили ее примерно в 07.25. Она взорвалась через 17 секунд на установленной глубине в 50 метров. И тут снова Тирпиц зашелся бешенным лаем – смотрит куда-то за корму нашего "Литке" и заливается. Смотрели-смотрели ничего не увидели, точнее увидели, что кажись что-то там под водой несется, но в том то и дело, что кажись. Кажись, несется, а кажись померещилось. Только бабахнуло через пять минут не кажись – аж все забурлило, и пена как от шампуня была. Благо далеко – 3 мили не меньше! Ну, наш командир Сергей Гудин предположил, что лодка немецкая отстреляв торпеды, наверняка перезаряжается, и вряд ли высунется на поверхность. Но понаблюдали еще полчасика. Тирпиц молчал все это время, да и сигнальщики ничего не заметили. В восемь часов дали отбой БГ-1 и перешли на БГ-2.
Ну тут же каждый, кто не на вахте – рвется на мостик Тирпица за ухом почесать, да на обеде что-то для пса повкуснее оставить. Конечно, и скептики нашлись – мол случайность все это! Не может собака подлодку и вражьи торпеды чуять! Даже кто-то поспорил себе на голову. Все шло без происшествий примерно до полвторого. Мы уже пообедали, и проходили мимо мыса Северный Гусиный Нос. Шли мы узлов семь-восемь. ТЩ шел за нами уступом слева примерно на трех кабельтовых. В 13.3 °CКР-18 и ТЩ-57, следую скоростью 7 узлов, миновали. ТЩ шел уступом слева от нас на дистанции 3 кабельтовых. До берега было примерно кабельтовых семьдесят максимум восемьдесят. Видимость переменная, северо-восточный ветер в 5–6 балов – для наблюдения за поверхностью моря условия отвратительные – из-за барашков везде мерещится перископ лодки. Сытый и обласканный всеми Тирпиц, сразу после обеда, вновь поднялся на мостик, и внимательно обозревал горизонт. Шуток по поводу нештатного сигнальщика уже никто не отпускал. Время было уже где-то после двух часов. Ах, да, с нами тогда в поход пошел капитан-лейтенант Павлов – начштаба Северного отряда. Так вот он и наш командир стоят на мостике, курят. А Павлов этот – он из тех, кто не поверил в способности Тирпица. Спорил или нет я не знаю, но что-то там про суеверия начал говорить. Суеверия суевериями, но Тирпиц, вдруг как вскочит и на правый борт к парусиновому обвесу мостика – просунул под низ голову и давай опять с ума сходить. Ну наш командир не долго думая – руль право на борт и полный вперед скомандовал, и за бинокль тут же. А там… И Гудин и Павлов аж побледнели – там три торпеды шуровали! Одна или две из них под конец даже из воды стали выпрыгивать из-за сильной волны. Опоздай мы с поворотом на полминуты – от нас бы и щепок не осталось! Нашему старичку то и одной достаточно. По докладу краснфлотца Голенкова, несшего вахту у кормового 76 мм орудия, три торпеды прошли за кормой на расстоянии 60 – 200 эпизодически выскакивая из воды, а затем через пару минут почти одновременно рванули. Тряхнуло нас так, что от сотрясения получили повреждения котлы котлы N3 и N5. Про всякую мелочь типа посуды – я уже и не говорю.
Снова мы час высматривали и кружили в месте атаки – но ничего. Может эта зараза и была там, но сигнальщики ничего не разглядели, да и Тирпиц – теперь ему верил даже Павлов – Тирпиц молчал. Посовещавшись, начальники дали отбой тревоги и объявили "бэгэ-два". В 21.30 мы прибыли в Белушью уже без каких-либо происшествий."
Можно, конечно же поерничать над действиями командира U-456, капитан-лейтенанта Тейхерта, типа стрелял и ни разу не попал, но все познается в сравнении. Тейхерт был достаточно агрессивным подводником, и на его боевом счету к тому времени был потопленный британский тральщик, потопленный транспорт "Хоному" и поврежденный крейсер "Эдинбург". Да, он часто мазал, из-за не умения определять параметры цели, да он расходовал много торпед, но он был агрессивен, и эта агрессивность позволит ему, потопить в 1943 году еще четыре транспорта, заработав посмертно Рыцарский Крест Железного Креста. Погибнет он на пять дней позже Генриха Бродды,12 мая 1943 года. Но с Броддой, его сравнивать бесполезно. Командир U-209, кроме жесткого расстрела баржи с женщинами и детьми, больше ничем в своей жизни не прославился. Это подтверждает общеизвестную истину – все мы люди, все мы человеки. Одни порядочные, другие сволочи – мы разные. И немецкие подводники были разные, и летчики и пехотинцы. Те, кто считают, что немцы одинаковые – заблуждаются. Если бы они были одинаковыми, то стали ли с ними церемониться в 1945 году?
Но мы вернемся к теме повествования. Широко известно, что между кригсмарине и люфтваффе существовали неприязнь и дух соперничества. Менее известно, что неприязнь и дух соперничества существовали и между надводными и подводными кораблями в германском флоте. Германских подводников очень возмутил запрет на проведение атак против обнаруженных целей во время проведения операции. Отдавать лавры побед "карманнику" они явно не хотели, поэтому все командиры лодок 11-й флотилии достаточно халатно относились к обязанностям, возложенным на них командованием группы "Норд" и при первой же возможности стремились пополнить боевой счет. К числу таких командиров относился и командир U-601. К сожалению свидетелей ее атаки с советской стороны не осталось, поэтому вначале мы рассмотрим то, о чем говорится в парадно причесанном документе КТВ U-601, а затем укажем на некоторые странности данного эпизода: