Война, в которой я победила

Брубэйкер Брэдли Кимберли

День подарков был следующий после самого Рождества. А вот что такое бумажная погоня, я понятия не имела.

– Ну, «собаки и зайцы»! – попыталась объяснить Мэгги. – Вроде как лисья охота, только без лис, и не охота. Ой, будет потрясно. Вот увидишь…

Неожиданно её глаза расширились, и лицо приобрело напуганный вид.

– Что? – спросила я.

Она дотронулась до моей чёрной ленты на плече.

– У тебя повязка… – пробормотала она.

– А, ага. – Я тоже машинально потянулась к ней и случайно коснулась пальцев Мэгги. – Это

мне Сьюзан сшила. – Сьюзан нам всем сшила, чтобы как у Стивена. Чёрное сукно нашлось в каморке за кухней, видимо, на светомаскировку. Это её Джейми попросил, а потом и я тоже. – Она траурная. Такие носят в знак скорби, – пояснила я. – Скорбь – это не то же самое, что скарб, это очень большое горе по кому-то. Обычно когда кто-то умирает.

– Знаю, – кинула Мэгги. – Мне очень жаль насчёт твоей мамы. Чёрт, надо было сразу сказать, а я тут…

– Да не, это не по маме, – встрял Джейми. – Это по Билли Уайту.

– И по маме тоже, – быстро добавила я. Вообще-то по ней не планировалось – я ведь про траурные повязки и знать не знала, когда она умерла; но мне не хотелось, чтобы Мэгги считала меня бессердечной. Потому что кто ж не будет по собственной матери траура носить?

– По какому ещё Билли Уайту? – спросила Мэгги. – Я знаю только Стивена Уайта.

Мы пояснили.

– Какой кошмар, – ужаснулась Мэгги. – Самое плохое, что может случиться.

– И полковник тоже, – добавила я. Ну и лётчики, хотя как их звали, я уже не помнила.

– Да, насчёт полковника мне мама писала, – ответила Мэгги. – А насчёт семьи Стивена нет. – Она покачала головой. – По-моему, она думает, что если не сообщать мне про плохое, то я ничего не узнаю и не буду расстраиваться. – Она вздохнула и добавила: – Это в разгар-то войны.

Звучало не очень логично. Скорей всего, про Стивена леди Тортон просто забыла. Про самое важное она вполне могла и забыть.

В комнату неслышно прокрался Боврил. Джейми сгрёб его в охапку и объявил:

– Ему я тоже скорбную повязку сделал. – Почесал коту между ушами и добавил: – Только он её зажевал.

– Коты не умеют скорбеть, – сказала я.

Джейми зыркнул на меня исподлобья.

– Коты скорбят ещё как! – пробухтел он. – Они просто не любят повязки.

Мэгги пробыла у нас всего с полчасика. Под конец она обвела комнату глазами и сказала:

– Что-то у вас совсем мрачно. Как вы вообще здесь живёте? Тут даже без маскировки и то, как в пещере.

– Мы и есть в пещере, – заявил Джейми. – Мы переселились в эту пещеру, потому что тут суше, чем на дереве.

– Это из «Швейцарского Робинзона», – пробормотала я и глаза закатила.

– Да-да, но разве там у этой семьи Робинзонов не было ни ковриков, ни занавесок? Или рамок там каких-нибудь?

– Сьюзан говорит, что сошьёт занавески, как только сможет, – ответила я.

– Её швейная машинка погибла в бомбёжке, – вставил Джейми.

– Ах, точно, – кивнула Мэгги. – Видимо, ваши коврики и занавески тоже

там погибли.

Гибли все и всё, но этого я решила не говорить. Мэгги и так понимала, что сейчас война.

Я проводила её до тортоновского особняка. Дождь закончился, но небо по-прежнему было темно и пасмурно, дул сильный ветер.

– Даже не знаю, что и думать насчёт твоей мамы, – призналась Мэгги. – Я знаю, что ты её боялась. И что она была ужасная, тоже знаю.

Я подняла воротник повыше, спасаясь от холодного ветра. На очередной барахолке Сьюзан сыскала мне зимнее пальто, только оно было маловато. Сьюзан собиралась его немного подраспустить.

– Только не говори, будто рада, что она умерла, – сказала я Мэгги. – Не хочу это слышать.

– Ну что ты, конечно, нет! – поразилась Мэгги. – А у тебя точно больше никого не осталось? Может, бабушки с дедушками? Или тёти-дяди?

– Не, не думаю, – пожала я плечами.

– Тогда, видимо, Сьюзан тебе теперь как бы мать, – заключила Мэгги.

– Нет, – отрезала я. – Она наш опекун. – Документы уже пришли и лежали у меня в коробочке.

– И это лучше, чем мать?

– Конечно.

На конном дворе я обняла Мэгги на прощание, потрепала Коржика по холке и отправилась домой по хлюпкой тропинке. Я уже почти дошла до дома, когда услышала крик Джейми.

Глава 9

Короткий вскрик, и сразу глухой стук. Потом тишина. Я ринулась к дому.

Немцы! Всю весну и лето мы готовились к высадке немецких войск на берегах Англии. Наш городок лежал у самого моря, прямо через пролив от оккупированной немцами Франции.

Никаких выстрелов не послышалось. Если немцы – что бы они сделали с Джейми? Пристрелили бы? Забрали? У меня перехватило дыхание. Ноги увязали в мёрзлой слякоти. Я зачастила что было сил.

Последний поворот тропинки, вот он дом. Под деревом перед самым домом раскинулся Джейми, один, не шелохнётся.

Мёртвый. О, нет. Джейми!

Я кинулась к нему. Он лежал на холодной сырой земле, неподвижно, чёлка упала на лоб. Одна рука поперёк тела, другая сбоку, изогнулась неестественно. В том месте изогнулась, где должна ровно идти. Я плюхнулась рядом на корточки, зарыдала. Схватила его за плечи…

– Не трогай!!! – слышу крик Сьюзан. Смотрю, она из дома ко мне бежит.

Я застыла.

– Он мог повредить шею, – говорит. – Не шевели его.

Это уже выше моих сил. Без Джейми я умру.

– Он жив, – говорит Сьюзан. Положила мне ладонь на плечо и показывает: – Видишь, дышит? Смотри на грудь.

У меня на глазах рубашка, белевшая в разрезе пальтишка, еле заметно колыхнулась вверх-вниз.

– Видимо, ударился головой и потерял сознание. – Сьюзан подняла на меня глаза. – Можешь сбегать на конюшни? Надо попросить Фреда, пусть вызовет помощь по телефону.

Я замотала головой. Вот так, на сырой земле, я Джейми одного не оставлю.