Война, в которой я победила
Шрифт:
Она ждала.
– У него теперь навсегда рука калечная останется? – выдавила я.
– Нет, – ответила Сьюзан.
Я сглотнула.
– Через месяц-другой он будет в полном порядке. – Она слегка коснулась моего плеча, как она обычно делала, чтобы вернуть меня к реальности, когда я уходила в свои мысли. – Ты бы тоже была сейчас в полном порядке, если бы тебе при рождении предоставили должную медицинскую помощь.
Вот именно за это я ненавидела маму больше всего – за то, что всю мою жизнь у меня могла быть нормальная нога.
Сьюзан встала и пошла наливать
– Ещё столько всего я не знаю, – сказала я.
– Все мы чего-то не знаем, – откликнулась Сьюзан. – И постоянно узнаём новое.
Это было мило с её стороны, так мне ответить. Понятно же, что неправда.
В кухню вошёл Джейми.
– Хочу есть, – заявил он. – Можно мне овсянки, двойную порцию?
– Можно, – ответила Сьюзан. – Сейчас будет. – Она встала и помешала кашу ложкой.
– А можно в неё побольше сахару? – спросил Джейми.
– Нельзя, – отрезала Сьюзан.
– Но я очень-очень раненый и очень-очень хочу есть, – затянул Джейми и взглянул на Сьюзан снизу вверх сквозь свои длиннющие ресницы. – У меня ушибленная головка и сломанная ручка.
Даже мне было ясно, что всё с ним нормально.
– Овсянки можешь есть столько, сколько душе угодно, – ответила Сьюзан, – но только без сахара. На сахар у меня другие планы. – И она наклонилась и поцеловала его в макушку.
Вот так просто взяла и поцеловала.
Как же это просто всегда для Джейми.
– Сегодня у тебя будет день отдыха, – велела Сьюзан. – Будем время от времени ложиться вздремнуть. Если самочувствие не ухудшится, завтра вечером сходим в церковь, как планировали. – Это значит, на рождественскую службу.
– Я думала, ты умер, – сообщила я Джейми. Он уставился на меня. – Ну, когда увидела, как ты лежишь. Думала, ты умер, и я тоже умру.
– А ты-то почему умрёшь? – не понял Джейми. – Ты же не падала с дерева.
Я сглотнула. Не смогла ничего выговорить.
– Потому что это была очень страшная картина, – ответила за меня Сьюзан. – Но теперь всё хорошо.
Я тряхнула головой. Падают бомбы с неба, падают мальчики с деревьев. Всё может случиться. В любой момент.
На продавленном диванчике в гостиной Сьюзан соорудила для Джейми берлогу из одеял и подушек. Прочитала ему восемь глав из «Швейцарского Робинзона». Я в это время сидела у камина и старалась дышать и не волноваться. Вдох-выдох.
– А есть книжки про драконов? – спросила я у Сьюзан, когда она остановилась.
– Есть, – ответила Сьюзан. – Считается, что святой Георгий Победоносец, покровитель Англии, убил змия, то есть, по сути, дракона. Наверняка про это есть истории. Я попробую поискать.
Днём, пока Джейми спал, я вышла из дому, одолжила у Фреда топор и в одиночку срубила маленькую куцую ёлочку. Ёлочку я втащила в дом и водрузила торчком у камина. Вышло убого. Всякие ёлочные украшения и огоньки, бывшие раньше у Сьюзан, взорвались вместе с домом, а новых было нигде не купить. Даже цветной бумаги, чтобы смастерить самим, мы не смогли отыскать.
– Это будет военная ёлка, –
В прошлое Рождество мне не давали покоя жуткие воспоминания. Я сказала:
– Нам с Джейми никакое Рождество не нужно. Мы без него привыкли.
– Знаю, – ответила Сьюзан. – Но я сама так люблю Рождество. Мне хочется весёлого Рождества, и очень хочется, чтобы у вас оно тоже было.
А мне не хотелось, чтобы Сьюзан надеялась меня развеселить. Не хотелось её разочаровывать. Не хотелось опозориться у Тортонов. Чем ближе надвигался праздник, тем меньше мне хотелось о нём думать.
Вечером в канун Рождества мы пошли в церковь, как хотели и в прошлом году. Красивого платья у меня теперь не было. Сшить мне новое без машинки Сьюзан не могла, а те платьишки, что она приносила с базара, пока я лежала в больнице, были не нарядные. Так что в этом плане всё было хорошо. Правда, Сьюзан настояла, чтобы я повязала на волосы ленту. Но когда она отвернулась, я ленту стянула.
– Это просто церковь, – сказала мне Сьюзан. – Ничего такого, не волнуйся.
В церкви пахло чем-то вроде специй, ещё свечным воском и мокрой шерстью. У алтаря стоял игрушечный домик, вроде конюшни, а внутри деревянные фигурки, овцы там всякие, коровки.
– Это вертеп, – пояснила Сьюзан. – Дева Мария, Иосиф и младенец Иисус.
– Что-то лошадей нету, – заметила я.
– Ой нет, это же Вифлеем, – ответила Сьюзан. – Там только ослы.
Но почему? Я уже хотела рассердиться, но тут Сьюзан открыла сборник гимнов и дала мне в руки, и я смогла прочитать гимн! И притом достаточно быстро, чтобы поспевать за хором. Мелодию уловить тоже оказалось несложно.
И вот, я стояла в этой самой церкви, на обеих ногах, без всяких костылей, в собственных туфлях. Я читала и подпевала. Я дошла сюда сама, хотя путь был неблизкий. Мне захотелось сохранить этот момент в памяти. Я постаралась прочувствовать своё счастье, но из-под счастья пробивалось раздражение, и оно будто распирало меня всю, точно кожа вот-вот прорвётся. Может, я больше и не калека, но кто я теперь – этого я не знала.
Дома Сьюзан велела нам развесить на камине чулки и разогнала по комнатам. Наутро мой чулок оттягивало нечто такое, чего я ни за что не ожидала – да и никогда не хотела.
Глава 11
Кукла. Мягкая тряпичная кукла с вышитыми глазами и застывшей улыбкой. Волосы длинные коричневые, сзади заплетены в косички, как у меня, и косички с тоненькими зелёными ленточками, вроде той, что мне подарила Сьюзан. На кукле зелёное платье и крохотные тканевые туфельки.
Стою смотрю на куклу в недоумении.
– Я же не маленькая, – говорю в конце концов.
– Это я специально для тебя сшила, – тихо-тихо отвечает Сьюзан.
Конечно, очень трогательно с её стороны. Мне, разумеется, надо поблагодарить её. Но я совсем, ну вот совсем не хотела никаких кукол.