Война в небесах
Шрифт:
– Но мне казалось, что правительство… – нерешительно начала Хлоя.
Лорд Эргли улыбнулся.
– Правительство обнаружило, что камень, к несчастью, утратил свои чудесные свойства.
– Как! – воскликнула пораженная Хлоя.
Хаджи встал.
– Это немыслимое святотатство! – произнес он.
– Но это и в самом деле может быть так, – заметил лорд Эргли. – Я даже думаю, что иначе и быть не могло.
Камень, оказавшийся у них в руках, вполне соответствует представлениям лорда Белсмера и Гатера Брауна. Если это и святотатство, то Справедливость оно не нарушает.
– Что значит – утратил свойства? – спросила Хлоя, не сводя глаз с чуда, сиявшего посреди
– Да не обращайте вы внимания на их фокусы, – досадливо поморщился лорд Эргли. Он помолчал, тоже глядя на камень, и добавил так, словно обращался к нему:
– Но чего нам ожидать с таким Исполнителем? – Он опять помолчал и продолжил:
– Да, значит, мэр Рича просит нас использовать камень для исцеления всех больных и немощных у него в городе. – Судья подождал вопросов от Хлои, но и она молчала, словно приготовившись записывать продолжение его мысли, как обычно бывало при работе над «Природой Закона». – И вот мы сидим и гадаем, какой путь выбрать. Мэр и Хаджи придерживаются противоположных точек зрения, мы с Донкастером пока не определились, а камень, хотя и знает наверняка, какой путь следует избрать, помочь нам не торопится. А каково ваше мнение?
Хлоя покачала головой. Клершоу немедленно пристал к ней с мольбами пожалеть несчастных, но взглянув в глаза девушки, замолчал.
Лорд Эргли тронул его за локоть.
– Все это верно, – сказал он, – и достаточно ужасно.
Но я даже сейчас не знаю, что тут можно сделать.
– Вы просто боитесь действовать! – вскричал мэр.
– Едва ли, – коротко бросил судья.
– Ну так разделите камень, – горячился мэр, – дайте мне одну часть, а с другой делайте, что хотите.
Хаджи нервно дернулся, но лорд Эргли успокоил его движением руки.
– Нет, этого я не могу позволить, – сказал он. – Я пока еще Верховный судья, и независимо от того, как долго я им пробуду, не могу допустить насилия над камнем.
– Так выносите же ваш приговор ради Бога, и покончим с этим! – горестно воскликнул мэр.
Лорд Эргли выдержал долгую паузу и заговорил так, словно действительно оглашал приговор в зале суда:
– Думаю, немногим моим предшественникам приходилось решать подобный вопрос. Здесь не годятся законы Ирана или Англии, не подходит ни один моральный кодекс. Но Бог запрещает судьям говорить по собственному разумению, о каком бы вопросе ни шла речь. Ибо если идет суд, какие бы грозные силы ни стояли за истцами в этом процессе, им придется подчиниться решению суда. Требуется отыскать прецедент, а может, и нечто большее. Один из наших мифов рассказывает о том, что Бог подчинился букве римского законодательства. Кто бы ни стоял перед нашим судом, люди или боги, мы не можем умыть руки и отойти в сторону. Насколько я вижу, наше разбирательство идет между Богом и людьми. Ужасно отказывать больному в исцелении, но куда более ужасно приковывать к земле то, что ей не принадлежит, а если и принадлежит, то лишь на своих собственных условиях и тем способом, который изберет оно само. Раз камень не явил ту или иную милость, нельзя принуждать его к этому. Начиная с прошлой ночи мы поняли, что эта вещь принадлежит только сама себе. Поэтому я заявляю: необходимо в первую очередь предоставить камень самому себе, но где и Как это сделать, я пока не знаю. Из присутствующих здесь один связан клятвой, другой требует камень для своих целей, а двое не знают пути. Есть лишь один путь для камня и лишь один человек, избравший этот путь. – Судья поглядел на Хлою, и голос его изменился. – Вы станете путем для камня? – спросил он.
– Вы хотите,
– Станете? – снова спросил судья и заговорил со своей Обычной мягкой иронией. – Хотите сидеть на троне Сулеймана ибн Дауда? Хотите стать первой среди всех, владевших камнем, среди царей и законников, Нимрода, Августа, Мухаммеда, Карла, первой и, может быть, единственной, вернувшей его добровольно?
Хлоя вспыхнула и жалобно посмотрела на судью.
– Неужели я выгляжу такой дурой? – спросила она. – Я и не думала сравнивать себя с ними, я только спросила, чего хотите вы.
– Не тревожьтесь, дитя мое, – тихо сказал судья. – Никто не может знать, что он делает на самом деле. Быть может, вам предстоит сделать больше их всех. Но почему вы так хотите, чтобы именно я принял решение?
– Вы же сказали: между нами – Камень, – ответила Хлоя. – Если это так, как же иначе я могу войти туда?
– Значит, если я попрошу вас сделать это…
– Я сделаю, что смогу.
– А если – нет?
– Тогда я подожду, пока вы не решите, что пришла пора. Без вас, сама по себе, я не смогу.
Судья долго смотрел на Хлою. Остальные прислушивались к голосам мальчишек-газетчиков, долетавшим через открытое окно. «Волнения в Риче усиливаются! – вопили они. – Официальное заявление. Камень – мистификация.
Слухи о войне на Востоке! Слухи о войне…» Лорд Эргли подошел к окну, послушал, потом снова повернулся к Хлое.
– Не знаю, верю ли я, а если верю, то во что? – проговорил он. – Но здесь возможно только одно. Это одно – в вашем сознании, а раз так, значит, и мое место определено.
Я возьму на себя то, о чем вы просите. Если путь для камня существует, ради бога, давайте дадим ему возможность уйти этим путем, и пусть Сила, повелевающая камнем, проявится через нас, если пожелает.
Судья поднял камень, подержал на вытянутой руке, словно демонстрируя всем присутствующим, и протянул Хлое.
– Продолжайте, дитя мое, – сказал он.
Хлоя вспомнила видение, посетившее ее в этом кабинете несколько дней назад. Она уже слышала тогда похожий голос, он приказывал, а она боролась сама с собой, чтобы подчиниться ему. На этот раз обошлось без всякой борьбы, сознание оставалось совершенно свободным, и так же свободны были ее движения, когда она выступила вперед и протянула ладони, сложенные лодочкой. Судья поднял руки над ладонями девушки. Наверное, он не хотел показать волнения, но голос дрогнул, когда он спросил:
– Ты знаешь, что должна делать?
Хлоя посмотрела ему в глаза светло и печально.
– Я знаю, – ответила она. – Мне совсем ничего не надо делать.
– Да будет благословенно смирение Избранного! – неожиданно громко провозгласил Хаджи.
– По воле Божией, – тихо сказал лорд Эргли и улыбнулся одной только Хлое.
Она едва слышно ответила только для него;
– Благословением Всевышнего!
Судья бережно наклонил руки, и камень словно сам собою скользнул в ладони Хлои. Она приняла его и отступила на два шага, сразу отдалившись от всех. Хаджи тихо произносил: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его…»
Мэр Клершоу еще раньше сел в кресло у стены, отвернувшись к окну. Теперь он снова немного отрешенно наблюдал за происходящим. Оливер Донкастер не сводил с Хлои восхищенных глаз. Он тоже стоял поодаль. Рядом с девушкой остался только прямой, собранный лорд Эргли.
Хлоя посмотрела на камень. С ним происходили очередные перемены. С каждой минутой его свечение становилось все ярче и одновременно глубже. Камень рос на глазах, но, может быть, так казалось из-за мерцания света в его глубинах.