Война в потемках
Шрифт:
— Но почему никто в бесконечном Космосе не…
— Может быть, там уже не осталось никого, кроме Альянса. Или — что еще хуже — это всем безразлично, потому что между Альянсом и его соседями нет никакой разницы. Но если там никто не осмелится прекратить злодеяния, это сделаем мы! — он показал на белую громаду. — Правда, у него радиус действия всего тысяч тридцать миль, но теоретически никаких пределов нет. И когда мы построим Окончательную Модель — сам Эвергет, мы сможем поразить их даже отсюда.
— Чего вы сможете? Ваши опыты с этой дрянью погубили всех знающих ученых! Теперь некому даже…
— Нажимать кнопки?
— Так значит, ты устроил эту катастрофу ради того, чтобы окружить себя верными слугами?
— Послушай… — Анмай помолчал, подбирая слова. — Это уже не смешно. Там, над реактором, я весь был на твоей ладони — а ты не захотел понять меня! Я хочу только, чтобы народы этого мира выжили. Ну, и еще полететь к звездам. Неужели так трудно поверить в то, что видишь?
— Я не верю, что ты способен заниматься делом, успеха которого никогда не увидишь.
— Увижу. Нейрокибернетика позволяет продлять жизнь на любой срок. И я воспользуюсь этой возможностью, и ты, и все остальные — здесь больше не будет смертей!
— Но и детей не будет, правда?
— Пока — да. Но когда мы выберемся отсюда, их будет очень много.
— Опять жертвы ради будущего… Ради своей мечты ты хочешь заставить всех сотни лет жить в этих подземельях, занимаясь бессмысленной работой!
— Она имеет чисто практический смысл. Ты не знаешь, чего может Йалис — давать безграничную энергию, возможность путешествовать по всей Вселенной. Эвергет может лишь менять соотношения взаимодействий, но в принципе возможно построить машину, которая действительно сможет все — даже… даже нарушить принцип причинности и обратить время! Конечно, прошлого ей не вернуть, но можно будет обращать физические процессы вспять — с приложением энергии, конечно. Представляешь — из праха живой человек… файа… а? И даже это — всего лишь начало!
— Это все чистая фантастика. Если не твой бред!
— Почему? Положим, доказательства этого занимают пачку бумаги толщиной в восемь дюймов и я сам не вполне понимаю их — но это можно сделать. Правда, можно. Я только не знаю, когда…
— Изменение предначертанных свыше законов мироздания — это богохульство!
— Если их создатель обратится ко мне с протестом, я обязательно учту его мнение, не волнуйся. Только… если бы он был… мог… говорить с нами, то того, что случилось здесь, в этом мире, не было бы, правда?
— Но как же Вселенная, ее законы, с такой точностью делающие возможной именно жизнь?
— Всего лишь случайное совпадение. Одно из.
— Случайный мир лишен смысла. Он страшен!
Анмай усмехнулся.
— Да, но ведь нам не дано другого мира. Если мы отвернемся от него, он не исчезнет. Зато можем исчезнуть мы. Мы не нашли доказательств… плана. И Другие — тоже.
— Неужели нигде, даже у высших цивилизаций, нет никаких доказательств существования Бога?
— Откуда я могу знать? Ведь нам понятен только язык Межрасового Альянса, а им не интересны такие вещи. В «Темной Сущности» есть доказательства того, что Вселенная была создана, —
Философ отвернулся и сплюнул.
— По пути сюда я видел, что коллайдер облеплен инженерами. Что вы собираетесь делать с этой машиной?
— Уничтожить всех гекс — пока они не сделали то же с нами.
— Вы хотите… обработать весь мир?
— Да.
— Но это… ведь еще остались люди…
— Может, ты скажешь мне — где?
— Не знаю… а если бы и знал — не сказал бы! Ты хочешь перебить всех уцелевших, чтобы владеть миром — ты маньяк! Воздействие Йалис лишило тебя разума. А я… мне каждую ночь снится тьма — она и меня доведет до безумия! И всех остальных тоже! И все это сделал ты!
— Никто из умеющих сдерживать свои чувства еще не спятил. И я не хочу владеть миром. Мир для меня — это прежде всего она, — он коснулся руки Хьютай, — а уж потом все остальное. Вот этим миром я действительно владею… иногда. Когда мы покончим с гексами, мы построим новое государство — без войн, без оружия, без проклятой тайной полиции. Короче, такое, какое тебе нравится.
— Этого не будет!
— Почему же?
— Пока жив хоть один нормальный человек, мир никогда не будет вашим! Вы помешались на своих идеях, уничтожили все и теперь хотите добить тех, кто еще жив, потому что вы их боитесь! Боитесь, что они придут сюда и швырнут вам в лицо доказательства ваших преступлений!..
— Я боюсь, что сюда придут десять миллионов гекс. И, кстати, что делал бы ты, оказавшись на моем месте? По-моему, то же самое. Причем, с удовольствием.
— Нет! Вы сильны… вы сумели победить всех… но я не позволю — я убью тебя!
Он кинулся к Вэру. Охранники тут же схватили его за руки. Философ рванулся.
— Уберите ваших громил! Отпустите меня! Как вы смеете!
— Уберите его!
Охранники потащили Окруса прочь. Он извернулся, вцепившись в рукоять автомата Лаймана. Затрещала очередь. Испуганно шарахнувшись, охранники отпустили Философа. Он развернул оружие, уперев его ствол в грудь Лаймана, и нажал спуск. Файа беззвучно упал. Философ рванул автомат так, что лопнул ремень, и ударил им второго охранника, Керру, уже успевшего прицелиться, в лицо. Керру вскрикнул и пошатнулся, закрыв лицо руками и выронив оружие. Между его пальцами потекла кровь. Окрус прошил его очередью снизу вверх — страж упал, откатившись на несколько шагов, и застыл. Философ поднял другой автомат, бросив разряженное оружие.
— Ну и что ты теперь скажешь, Правитель?
— Ты, дурак! Сейчас здесь появятся остальные, и я не дам и гроша за твою жизнь!
— А я — за ваши!
Окрус пинком сбросил вниз второй автомат — тот полетел вниз с двадцатиметровой высоты и, ударившись о стальной пол, разлетелся на части. Затем он расстегнул на упавшем Лаймане пояс и надел его на себя, не обращая внимания на покрывающую его кровь.
— Как тебе нравится роль раба, Единый Правитель?
Он расстегнул свисавшие с пояса подсумки и стал лихорадочно-быстро опустошать подсумки Керру, рассовывая обоймы по карманам.