Война ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Лорд Тайрус протянул руку к стакану с красным вином, и Мисилл не успела заметить, в какой момент в другой его руке появился длинный меч. Она отскочила назад, уронив по дороге стул, и выхватила оба свои меча. Но опоздала. Острие клинка уже касалось горла Джастона. Тот даже руки не поднял, чтобы защититься.
Вождь пиратов весело и громко рассмеялся и убрал меч.
— Я просто хотел оценить скорость твоей реакции. Извини, не смог удержаться, решил проверить твою подготовку дро.
Мисилл все еще трясло после неожиданной
Тайрус взглянул на ее мечи. В его глазах искрился смех, но в них не было жесткого, расчетливого выражения, всего лишь обычное веселье. Мисилл заметила, что он тоже не стал убирать оружие, а молча положил его на стол. Судя по тому, как блестел меч, он был очень древним и выглядел так, будто сталь фальцевали при ковке по меньшей мере раз сто. Такое мастерство уже много веков назад было утеряно кузнецами. Короче говоря, меч был так же прекрасен, как и его хозяин.
В конце концов Тайрус убрал руку с рукояти меча, и Мисилл смогла ее рассмотреть — очень простой формы, без драгоценных украшений, золота или филиграни, лишь простая дуга в виде атакующего снежного барса.
У Мисилл отвисла челюсть. Добрая Матушка! Она вспомнила трех воительниц дро в зале и неожиданно все поняла. В следующее мгновение она упала на колени, скрестила перед собой мечи и опустила голову.
— Мисилл? — ничего не понимая, выдохнул Джастон.
— Ваша светлость, — проговорила она, не обращая на него внимания.
— Встань, женщина! — приказал Тайрус. — Я не позволю тебе кланяться и унижаться передо мной. Ты мне ничего не должна. Ты поклялась в верности моему отцу, а не мне.
Мисилл подняла голову и убрала мечи в ножны. Протянув руку за спину, она нашарила стул и поставила его на место.
Затем она села и посмотрела в лицо лорда и в его полные веселья глаза. Когда она в прошлый раз видела Тайруса, он был маленьким мальчиком. В ее памяти тут же всплыли старые воспоминания.
— Принц Тайламон Ройстон, — назвала она его истинное имя.
— Пожалуйста, здесь меня знают под именем Тайрус.
Мысли Мисилл метались, разбегаясь в тысячах самых разных направлений.
— Что… что случилось? Почему вы здесь?
— Северная стена разрушена, — ответил он. — Замок Мрил пал.
— Что?
Мисилл была бы, наверное, меньше потрясена, если бы он сказал ей, что солнце больше никогда не взойдет. Замок Мрил выходил на великую Северную стену, древнюю баррикаду из прочного гранита, построенную не руками людей, а выросшую из самой земли. Стена высотой в лигу и длиной в тысячу лиг отмечала северную границу Западных Пределов. Это непреодолимое препятствие отделяло черный лес, Темную Чащу, от зеленых долин Пределов. Если Северная стена пала…
— Когда?
Тайрус впервые
— Почти декаду назад.
Мисилл побледнела.
— А Темная Чаща?
— Мои шпионы дро регулярно докладывают мне о положении вещей там. Гримы из Темной Чащи уже добрались до Камня Тора.
— Так быстро? Это же четверть великого леса.
Он просто посмотрел на нее, давая возможность осознать то, что сказал.
Мисилл думала о своем народе, си'лура. Западные Пределы были их домом, их зеленым приютом. Если мерзостные гримы из Чащи будут продолжать двигаться в лес, очень скоро си'лура придется покинуть свое безопасное убежище, и, скорее всего, они погибнут в Зубастых горах.
— К-как пал замок Мрил?
— На протяжении многих зим мы посылали в лес разведчиков, и они рассказывали про жутких существ, разгуливающих на высокогорьях около древних земель горного народа, возле Тор-Амона и Цитадели, и о странных огнях. А потом наступила зима, когда наши разведчики не вернулись.
— Д'варфы? — Мисилл невольно взглянула на Джастона, на лице которого застыло стоическое выражение.
Тайрус кивнул.
— Окопавшаяся на позициях армия д'варфов так долго вела себя тихо, что мы не знали, чего ждать. Но мой отец призвал всех воинов дро, напомнив им про клятву.
— Я ничего про это не слышала, — сказала Мисилл, и краска стыда залила ее лицо.
Тайрус не обратил внимания на ее слова. Его глаза, казалось, вглядываются в прошлое.
— Той зимой из недр гор появилось нечто, рожденное в черной сердцевине Тор-Амона. Гримы из Чащи стали сильнее, их питала и направляла черная магия. Армия дро моего отца не смогла справиться с таким могуществом, и он погиб, защищая последнюю башню. — Его глаза наполнились слезами и вспыхнули гневом.
— Мне очень жаль, — сказала Мисилл, но даже ей самой собственные слова показались пустыми. — Ваш отец был великим человеком.
Тайрус по-прежнему не обращал на нее внимания. Слова, казалось, вытекали из него, точно быстрый поток, бегущий по высохшему оврагу.
— В ночь накануне его смерти он отослал меня с последними дро. Он знал, что на следующий день погибнет, и не хотел, чтобы династия прервалась. Если существует шанс вернуть наши земли и восстановить Северную стену, хотя бы один представитель Крови должен выжить.
Мисилл понимала, зачем потребовалось принять такие меры предосторожности. Северная стена не была обычным куском холодного гранита. Воительница сама когда-то возложила на нее обе руки и поклялась в верности Снежному Барсу, отцу Тайруса, королю замка Мрил. Камень стены становился все теплее по мере того, как она произносила торжественные слова, и вскоре едва не обжег ей руки. Гранитное сердце находилось не в камне, а принадлежало человеку, которому она принесла клятву, — королю Мрила. Они были связаны навечно. Кровь и Камень.