Война за "Асгард"
Шрифт:
— Давайте договоримся сразу, доктор. У меня нет намерения превращать это дело в битву корпораций. Речь идет не о том, что АБТ собирается подставить ножку вашей службе. На карту, возможно, поставлено существование “Асгарда” и даже проекта “Толлан”. Поэтому мне наплевать, чем именно занимается ваш Центр, равно как и Служба генетического контроля в целом. Меня интересует только одно: для какого эксперимента вам понадобилось конкретно это тело ?
Танака быстро взглянул на открытый контейнер.
— Вам нужна лабораторная документация? — осведомился он — В таком случае вам следует обратиться к моему ассистенту Никласу Ларгрену.
А ты тем временем придумаешь какое-нибудь связное объяснение, подумал Джеймс Нет
— Когда мне потребуется документация, я вам сообщу, — сухо ответил он. — А пока просто скажите мне: для чего вам понадобился лежащий в этом мешке труп ?
Танака, глядя куда-то в сторону, заговорил скучным лекторским тоном:
— Наш Центр занимается, среди всего прочего, проблемой биологической резистентности, или врожденного иммунитета, к ряду наиболее опасных инфекций, таких как паралихорадка, синдром Лурье, шанхайская чума — список можете дополнить сами. С этой целью мы ведем тщательный мониторинг тех регионов, где эти болезни все еще широко распространены.
— Интересно, — прервал его Ки-Брас. — А разве человечество не покончило с паралихорадкой и шанхайской чумой за два десятилетия санации? Мне всегда казалось, что единственное место, где еще можно столкнуться с такими ужасами, находится как раз неподалеку отсюда — за Стеной.
— Разумеется, — кивнул Танака — В глобальном плане с этими эпидемиями покончено. Но в некоторых местах — в бассейне Амазонки, например, — вспышки страшных заболеваний до сих пор выкашивают целые племена, порой весьма многочисленные
Джеймс указал на маркировку на металлической крышке контейнера
— Доктор, это тело доставлено на “Асгард” вовсе не из джунглей Южной Америки. Груз прибыл из Таиланда.
Танака наконец приблизился к контейнеру, бросил быстрый взгляд на пластиковый мешок и встал между ним и Ки-Брасом.
— Горные районы Таиланда, — сказал он, — относятся к тем задворкам цивилизованного мира, за которыми мы следим особенно тщательно.
Вот ты и попался, добрый доктор, подумал Ки-Брас. Плотный пластик не позволял рассмотреть лицо заключенного в мешок человека в деталях, но даже сквозь него было видно, что человек этот не азиат. Джеймс шагнул вперед и наткнулся на твердый, словно бы упиравшийся ему в переносицу взгляд Танаки.
— Не стоит подходить слишком близко, мистер Ки-Брас, — спокойно предупредил его японец. — Можете подхватить какую-нибудь дрянь.
— Я в защитных перчатках, — усмехнулся Джеймс. — Мне ничего не грозит — вы же сами меня в этом уверяли.
Он обошел Танаку, взялся за плотный пластик мешка и потянул на себя. Пластик не поддавался — у Джеймса возникло ощущение, что труп заключен в сплошную оболочку, без швов или “молний”. Он достал из кармана армейский швейцарский нож, вытащил средней величины лезвие и, не колеблясь, вонзил в мешок. Раздался тонкий свист, быстро перешедший в шипение и хлюпанье; пластик сдулся, словно проколотый воздушный шарик, а в воздухе запахло чем-то кислым. Если это и вправду бактериологическая бомба, подумал Джеймс, то всем нам крышка. Но уж больно невозмутимо держится япоша, а он, как мне кажется, должен знать, что именно лежит в этих одиннадцати контейнерах.
— Образцы стоят денег, — нейтральным тоном заметил Танака. — Насколько я понимаю, мистер Ки-Брас, никто не собирается возмещать мне убытки.
Джеймс не обратил на его слова ни малейшего внимания.
Приподняв разрезанные куски пластика, он с большим интересом заглянул внутрь мешка.
От ноздрей трупа отходили тонкие прозрачные, почти невидимые трубочки. Они тянулись вбок и вниз, присосавшись к мягкой подушке-воротнику, охватывающей шею и голову заключенного в контейнере человека. Белого человека, как и предполагал Ки-Брас. Он был брит наголо, с жестким, худощавым лицом, сломанным носом и квадратным подбородком. Выступающие скулы туго обтягивала
Он действительно очень походил на труп, и Джеймсу потребовалось несколько долгих секунд, чтобы убедиться: широкая, обвитая черной паучьей пряжей грудь медленно поднимается и опускается в такт слабому, едва заметному дыханию. Танака, стоявший у него за спиной, вдруг закашлялся, и Ки-Брас понял, что он тоже не ожидал обнаружить в контейнере живого человека.
“Сейчас, — сказал себе Джеймс и резко обернулся к доктору. — Если у меня и получится его расколоть, то только сейчас”.
— Кто это? — спросил он по-японски, подавшись вперед — теперь расстояние между ним и Танакой не превышало одного шага. — Зачем вы прятали у себя в лаборатории этого человека?
Японский он знал гораздо хуже корейского, но ему и не требовалось поразить доктора красотой стиля. Простая и древняя как мир хитрость: если неожиданно задать человеку вопрос на его родном языке, он обязательно выдаст себя — не словами, так интонацией, не интонацией, так выражением лица.
Танака выглядел пораженным.
Он кашлянул еще два или три раза, вытер губы шелковым носовым платочком и очень вежливо извинился перед Джеймсом за свое недостойное поведение. Извинялся Танака по-японски, давая тем самым понять, что его вопрос услышан. При этом он очень естественно отодвинулся от собеседника, обошел вокруг контейнера, остановился напротив Ки-Браса и осторожно отогнул кусок полупрозрачного пластика.
— Поразительно! Он же живой!
— Вы тоже заметили? — холодно отозвался Джеймс. Неудача избранной им тактики разозлила его. — Вот что, доктор, хватит темнить. Объясните мне, откуда на складе генетического материала взялся живехонький белый мужчина и что за эксперименты вы собирались над ним проводить?
На лице Танаки отразилось искреннее недоумение.
— Но я не знаю, мистер Ки-Брас! В наших экспериментах действительно иногда используются живые люди, но все они — обитатели изолята, так что о нарушении гражданских и корпоративных прав речь не идет. Они живут в отдельных помещениях, похожих скорее на гостиницу, чем на этот склад. К тому же мы не используем технологии, позволяющие сохранять живые тела при достаточно низкой температуре с поддержкой функций дыхания и обмена веществ. Посмотрите, он подключен к системе, явно перерабатывающей выделения организма во что-то нейтральное. Вот эти пластинки, похожие на залитые воском соты, скорее всего, своеобразные биологические батареи, поддерживающие циркуляцию питательных веществ в трубках. Нечто подобное предлагал Луиджи Вериниани из лабораторий Ватикана, но его проекты сочли слишком рискованными и положили под сукно…
— Поставим вопрос по-другому, Танака-сан, — прервал его Ки-Брас. — Неужели вам, руководителю Центра, ничего не известно о хранящихся на его складах живых, чуть-чуть примороженных людях ?
— Вы вправе мне не верить, — покачал головой японец. — Но для меня это такая же неожиданность, как и для вас.
Джеймс неожиданно для себя усмехнулся: ему пришло в голову, что Танака мог говорить правду. Не всю, разумеется, но правду.
— В самую точку, доктор Мы оба рассчитывали увидеть нечто другое. Два центнера героина отличаются от того, что лежит сейчас перед нами, верно?