Война. Мифы СССР. 1939–1945
Шрифт:
Великая Отечественная по маневренности и динамике не имела аналогов в истории.
Кавалерийские части вполне подходили для рейдов по тылам противника, для маневра при его окружении, при прорывах. Для переброски бойцов в условиях зимы, распутицы и полного отсутствия дорог. «Если танковые армии были мечом Красной Армии, то кавалерия — острой и длинной шпагой», — отмечает А. Исаев [263] , и с этим повышенной красивости выражением трудно не согласиться. Конь был идеальным транспортом, который не требовал горючего, а находил его сам — на любой лужайке.
263
Исаев
Главное — при этом оставался именно средством передвижения. Самое главное — по воспоминаниям наших ветеранов, за исключением нескольких нелепых, от отчаяния ли, от азарта, — не важно — несистемных случаев в начале Войны [264] .
Никаких более конных атак в строю вообще в ту войну не было!
Вспоминает конник 8-й гвардейской кавалерийской Ровенской Краснознаменной ордена Суворова дивизии имени Морозова Н. Л. Дупак: «В атаку в конном строю я ходил только в училище, а так чтобы рубить — нет, и с кавалерией противника встречаться не приходилось. В училище были такие ученые лошади, что, даже заслышав жалкое „ура“, они уже рвались вперед, и их только сдерживай. Храпят… Нет, не приходилось. Воевали спешившись. Коноводы отводили лошадей в укрытия» [265] .
264
Оговариваюсь сознательно по двум причинам. Во-первых, никогда не говори никогда. На войне, тем более на нашей Войне, всегда может случиться что угодно, даже абсолютно бессмысленное, фантастическое и противоречащее азам военной науки. А во-вторых, в некоторых отдельных воспоминаниях немецких генералов конные атаки русских в 1941-м действительно описываются. Насколько можно этим воспоминаниям доверять? Судите сами, как говорит Максим Шевченко.
265
iremember.ru
Это слова солдата. А вот воспоминания маршала Рокоссовского о боях в Восточной Пруссии: «Наш конный корпус Н. С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны. Оказывается, это перебазировались немецкие части с востока, чтобы закрыть брешь, проделанную нашими войсками» [266] .
266
Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М., 1988.
Новые кавалерийские части во время войны создавались не только у нас, но и в вермахте. В середине 1942 года в составе групп армий «Север», «Центр» и «Юг» было сформировано по одному кавалерийскому полку. А в 1945-м появились 3-я и 4-я кавалерийская дивизии — и приняли участие в последнем немецком наступлении той войны, контрударе у озера Балатон. Дивизии СС «Флориан Гейр», «Мария-Терезия» и «Лютцов» были кавалерийскими.
Во всех пехотных соединениях имелись разведывательные эскадроны. Помимо обычных конников в них были и пулеметные повозки. Узнали? Немецкие тачанки!
Киттель погиб, теперь нам точно конец.
Нет ни одного фильма, посвященного началу войны, ни одной повести или романа об этом тяжелом периоде, в которых бы самыми яркими красками не расписывалось тотальное преимущество немцев в воздухе. Рвутся бомбы. Землю кромсают очереди крупнокалиберных пулеметов. В небе колоннами — только самолеты с германскими крестами. «Где ж, вы, сталинские соколы, мать
Покрышкин Александр Иванович (1913–1985)
Советский летчик-ас, трижды Герой Советского Союза
Сколько самолетов сбил Покрышкин? Каждый советский школьник когда-то это знал — 59. Однако настоящие цифры совсем другие… Первого немца он сбил 23 июня 1941 года. Но в 41-м действовало жесткое правило, по которому «самолеты противника, которые падали на территории противника», т. е. когда нет 100 % вещественных доказательств уничтожения — в зачет истребителям не шли.
В 42-м его в первый раз представляли к Герою. В наградном листе значилось: «Имеет 288 боевых вылетов… Лично сбил 4 самолета противника… лучший разведчик полка». Неужели всего 4 за два года? После смерти Покрышкина вдова нашла в его архиве подсчет личных результатов 1941-го года. Самолетов сбито и подбито (т. е. попал, самолет противника загорелся, но упал не упал никто не видел) — 21. На основе изучения летных книжек выяснили, что и в 1942-м счет тоже другой: во второй год войны Покрышкин сбил 12 самолетов и 4 подбил. То есть за два года не 4, а 37! К тому же он, «старик», 30-летний опытный летчик, не раз записывал сбитые им самим самолеты на счет начинающих пилотов — что бы поднять пацанам боевой дух.
1943-й. По концентрации самолетов и плотности воздушных боев ныне напрочь забытое Кубанское сражение было самым напряженным во Второй мировой войне: за 2 месяца наши здесь сбили более 800 немецких самолетов. Покрышкин сбил в небе Кубани, по неофициальным данным, около 30 немцев, причем как-то 7 — за один день!
С весны 1943-го Покрышкин летает на новой «Аэрокобре» с узнаваемым бортовым номером «100». «Ахтупг! Ахтунг! В небе — Покрышкин!» — эта фраза не была выдумкой советской пропаганды. Немецкие посты оповещения прекрасно знали пижонский «сотый» номер самолета и торопливо предупреждали о приближении русского аса.
В феврале 1944 года подполковника Покрышкина вызвали в Москву и предложили высокую должность в ВВС с немедленным присвоением генеральского звания. Легенду надо было беречь, это в Москве отлично понимали, и назначение фактически означало запрет на личное участие в воздушных боях. Да и сам Покрышкин это понимал: «В неделю я смогу сбить 3–4 самолета противника. Если стану командиром дивизии и разумно буду командовать ею, то 120 летчиков собьют как минимум в неделю 30 и более самолетов, меньше будут нести потерь, а это важнее для нашей победы, чем мой личный счет сбитых…» В этих рассуждениях — весь Покрышкин. Не только лихой летчик-ас, но и командир, теоретик, разработчик новых приемов и тактик, интеллигент, от которого никто никогда, даже в самой гуще боя не слышал ни одного бранного слова. Все обдумав, он «пошел на дивизию». Однако и в ранге комдива в 44-м все таки сбил сам 7 самолетов, причем 4 из них — в своем стиле, в одном бою.
В феврале 1945 го, не имея нормальных аэродромов для базирования дивизии, Покрышкин решил использовать часть автострады Бреслау — Берлин и первым осуществил посадку на шоссе, ширина которого была на 3 метра уже размаха крыльев «Аэрокобры». Единственный раз в истории мировой авиации целая авиадивизия полтора месяца взлетала с обыкновенной автострады. И ни одной аварии. А так как воздушных боев стало немного (немецких асов наши ребята к тому времени повыбили), Покрышкин приказал смонтировать на «Кобрах» держатели для 100-килограммовых бомб. Сами и штурмовали, и бомбили…