Война
Шрифт:
Едва взглянув на нас, полный праведного гнева инок, чьи глаза наполнились тем самым белым огнем, которым горят его четки, потребовал от нас построить всю роту перед ним. В его голосе сквозила холодная ярость.
Возражать ему не посмели. Даже часовых сняли с постов и выстроили всю роту в линейку. Солдаты волновались, а лейтенанты проверяли все ли на месте.
Вот они закончили и стали докладывать. Все шло хорошо, пока вперед не вышел младший лейтенант Ветряков.
— Отсутствует рядовой Калязин.
— Где он? — Потребовал от него ответа не менее злой, чем отец Олег, командир роты.
— Не могу знать.
Из
— Я видел, как он убегал в лес. Сказал отлить надо и что догонит нас.
Я стал вспоминать кто этот сбежавший солдат. Так... Калязин Глеб. Рядовой. Город Москва. Ничем не примечательный солдат. Службу нес без нареканий. Не знаю. Может он, и правда до ветра убежал?
— За мной, — скомандовал мне и Налбату инок, побежав в ту сторону, куда указал солдат из строя. Командир успел прокричать лейтенантам, чтобы они вернулись к своим обязанностям и доложили о найденном нами трупе послушника в штаб батальона.
Отец Олег словно чувствовал, куда сбежал солдат и вел нас к известной ему точке. Он останавливался, прикрывал глаза на секунду, а потом уверенно выбирал направление.
— Вижу его! — Прошипел Налбат. — Спина впереди мелькнула. Меж деревьев.
— Догоним.
Но убегать солдат и не собирался. Он остановился и дожидался нас. Отец Олег и старший лейтенант Налбат напряглись и не стали подходить близко к улыбающемуся рядовому.
— О, Семен, и ты здесь, — обратился он непосредственно ко мне, словно мы давно знакомы.
Инок и командир подозрительно на меня посмотрели. Я нахмурился.
— Ты же Глеб, да? Глеб Калязин?
— Ха-ха-ха, — засмеялся тот, выслушав мой вопрос. Потом он вытер брызнувшую из глаза слезу и покачал головой. — Я и забыл, как меня здесь называют. Эх, Семен, Семен. Не признал меня, да?
Я еще больше нахмурился.
— Мы не знакомы. Я увидел тебя в первый раз, когда ты прибыл в расположение роты.
Солдат снова рассмеялся. Командир и монах не вмешивались в разговор.
— Заболтался я тут с вами. Так и знал, что этот послушник принесет мне одни беды. Пришлось приласкать его лопатой. Нашли его?
Отец Олег второй раз за день вспыхнул белым светом, вновь отбросив меня и Налбата в стороны.
— У этого послушника есть имя!
Глеб не обратил на это внимания, продолжая следить глазами за мной.
— Я еще вырву тебе глотку, Семен. Наша встреча просто откладывается на потом. Привет тебе от семьи.
Отцу Олегу не понравилось, что его игнорируют, и он перешел от слов к делу. Сконцентрировав в руках свою силу, он ударил белым гудящим лучом света прямо в солдата. Тот картинно вскрикнул, а потом вновь рассмеялся. Луч врезался в щит, что окружил его тело за миг до соприкосновения. Несмотря на браваду, сдержать удар ему удалось нелегко. По лбу тек пот, а из носа брызнула... зеленоватая кровь.
— Тебе не сбежать, тварь!
Отец Олег собирался нанести еще один удар. Но не успел. Помахав мне рукой, Глеб рыбкой нырнул в ручей позади него и прямо на наших глазах расплылся по нему пятном вонючей гнили, которые смыло вниз по течению, не успели мы и опомниться.
— А-а-а-а, — в гневе начал бить своими лучами света по ручью инок, испаряя воду сотнями литров.
Судя по ярости на лице отца Олега, солдат оказавшийся кудесником сбежал.
— ТЫ! — Повернулся ко мне лицом злющий монах. — ВЫ ЗАОДНО!
Последнее
Очнулся я в камере гауптвахты. Как рассказали мне солдаты, что меня охраняли, меня, и комроты Налбата арестовали. Идет расследование. Также меня предупредили, что наверху, а находились мы ниже уровня земли, сидит кудесник четвертой ступени. Так что чудить не стоит.
* * *
Если смотреть сверху вниз, на мир что расстилается снизу — то он выглядит мертвым или умирающим. Леса гниют, деревья покрыты мхом и лишайником, что выпивает из них жизнь. Букашки, прямо сейчас едят листья некогда могучих великанов, а земля вокруг превращена или в мертвый песок или в гниющее, испускающее миазмы болото. И так было везде... моря и океаны заполонены водорослями, что разрастаются с ужасающей скоростью и с такой же скоростью они умирают, выбрасываемые на берег, где гниют, как и все в этом мире. Рыбам под водой нечем дышать. Весь кислород выпивают водоросли, и морские млекопитающие массово погибают, чтобы на их мертвых, разлагающихся телах, завелись первые черви.
Мир гнили. Мир червей. Это вотчина Энея.
Но мир не был мертв в том понимании, как думает большинство. Он жил и развивался как того хотел Эней. Все еще далекий от того чтобы стать настоящим богом, он был вынужден искать силу в слаборазвитых мирах, поглощая их ресурсы и приумножая свою мощь. Один из демонических владык, как их видят обычные люди, он с удовольствием откликался на молитвы и делился с людьми силой, зарождая в чужих мирах зерно гнили, пока в один момент, ему не хватало сил открыть на короткий миг портал и отправить через него своего эмиссара. После этого, у мира который попал в поле зрения Энея, было два пути. Присоединиться к нему, служить ему, боготворить его, как своего бога или погибнуть. Второй путь, уничтожить все зерна гнили и всех эмиссаров Энея.
Тем временем, в мире, чье прошлое название позабыто, а нынешнее — Пустоши Скорби — велась подготовка к большому походу. Эней нашел новый мир, что еще не видел силы червей.
Миллионы жителей Пустоши Скорби съезжались в главный город планеты. Изможденные и высохшие до состояния скелета из-за недостатка чистой воды. С потухшим взглядом и покрытые кровавыми язвами по всему телу люди, в чьих телах, по их добровольному согласию живут черви, позволяя им дышать мертвым воздухом этого мира, пришли на зов Энея, не смея противиться его воле. В прошлом, они проиграли войну за свой мир и согласились служить полубогу, что превратил некогда цветущий мир — в гнилостную клоаку, что подпитывает его силы и дарит божественность.
Глава 4
Рядовой следователь по особо важным делам уголовного розыска по городу Москва был мрачнее грозовой тучи. Его подняли посреди ночи и включили в специальную группу для расследования важного государственного дела. Он не понимал, зачем он тут. Расследование проводится в отношении боярских и княжеских родов, а у них свой суд и свои законы, для кудесников. Впрочем, он был не единственным сыскарем здесь. Много знакомых лиц вокруг. Подняли если не треть штатного следственного состава милиции, то четверть точно. Лучших.