Войны Миллигана
Шрифт:
Миллиган освобождался от наблюдения отдела Морица. Теперь Билли будет находиться под наблюдением комиссии работников Центра психического здоровья, занимающейся ре-интеграцией пациентов в общество: поиск жилья, работы, всяческое содействие в повседневной жизни.
Вся сложность, по мнению Шейлы Портер, заключалась в том, что большая часть их клиентов была хроническими шизофрениками или людьми с серьезными психическими расстройствами. Персонал был обучен работать как раз с такими пациентами, применяя стандартные процедуры и методы. Но, по ее словам, случай с Билли был особенным. Она признавалась, что члены комиссии не были подготовлены к работе с ним. Им еще
Сотрудники «Комитета 648» поехали вместе с Билли искать квартиру. Они решили начать с наиболее заселенных районов, где арендные ставки были доступными, и не требовалось заранее информировать людей, которым хотелось знать имя нового соседа. Комитет забрал его от Кэти, и они начали ездить по квартирам, помогая Билли заполнить формы заявок. Но везде исход был одинаковым: как только он называл свое имя, двери захлопывались прямо перед его носом.
Эти переживания, по предположению Портер, спровоцировали у Билли появление двух негативных тенденций: чувство отчужденности и нарциссизм. Он начал недовольно высказываться в адрес комиссии, считая, что «Комитету 648» следовало лучше организовать работу, чтобы избежать подобных ситуаций. Как бы он ни был прав или неправ, но с методикой комиссии необходимо было считаться.
«Комитет 648» желал любой ценой донести это до Билли. Они ждали от Шейлы Портер, что она заставит его играть по их правилам, тогда как Билли просил ее подогнать учреждение под его потребности.
Она отлично знала, как отреагирует Билли на подобное положение дел. Шейла догадывалась, что в данном случае, Миллиган, скорее всего, прибегнет к своей обычной стратегии «разделяй и властвуй».
Она вызвала Филиппа Касса, местного директора «Комитета 648»:
— Единственное, на что я никогда не пойду — это просить Билли притворяться, что он следует правилам, — сказала Шейла. — Это не сработает. И дело даже не в лечении. Он попадет в ту же ситуацию, которую пережил ранее. Все рухнет, он вновь начнет борьбу и, в конечном счете, Билли закончит тем, что его вернут в больницу и в проигрыше будет как он, так и мы.
— А чего ты ждала? — раздраженно воскликнул Касс, пожав плечами.
— Я хочу быть единственным человеком, занимающимся его делом. Я рассчитываю отучить Билли от метода «разделяй и властвуй». Мне кажется, его нужно лишить собеседников, которых он мог бы настраивать друг против друга. Поэтому я хочу, чтобы им занимался один человек, и только один.
Касс сказал, что подумает над ее предложением.
Спустя несколько дней он перезвонил ей:
— Я много думал на счет нашего разговора о Билли. И должен признать, Шейла, вы правы. Зачем снова изобретать велосипед? Я изучил личное дело Миллигана и увидел, что все идет по одному и тому же сценарию. По какой-то причине, когда система находится в состоянии конфронтации с Билли, она сама кусает себя за хвост и впутывается во внутренний конфликт… Но в результате больше всего страдает Билли, так как весь прогресс, достигнутый благодаря лечению, идет псу под хвост. Единственный способ избежать подобного развития событий — следовать плану, предложенному вами, Шейла. Но вы ведь понимаете, что к вашим обязанностям терапевта добавятся еще кое-какие. Вам, ко всему прочему, придется стать тем человеком, который будет взаимодействовать с судом.
Шейла Портер приступила к работе, взяв на себя новую обязанность. Теперь всякий раз, когда Билли необходимо было покинуть пределы штата, она лично должна была поставить в известность суд.
Новый план, согласно
В течение следующих шести месяцев Билли работал в Департаменте психического здоровья Огайо оператором ЭВМ. Шейла Портер, наконец, нашла ему квартиру. Билли нравилась эта работа. По вечерам и выходным, он отдыхал и занимался рисованием.
20 января 1989 года Гэри Швейкарт позвонил Билли и сообщил, что Верховный суд Огайо единогласно постановил, что его конституционные права были действительно нарушены четыре года назад, когда помощник шерифа Аллен тайно записал их телефонный разговор, когда он находился в тюрьме за инцидент с сараем.
— По крайней мере, Шумейкер не сможет использовать эту инсценировку перестрелки, чтобы отправить меня в тюрьму, — обрадовался Билли, узнав эту радостную новость. — Вы уже второй раз спасаете мою шкуру, мистер Швейкарт.
— Это было бы так, если бы ты был обычным гражданином, — ответил Гэри. — Но в нашем случае получается, что суд одно дарит, а другое забирает. Да, они признали нарушение твоих конституционных прав и заявили, что практика записи разговора между адвокатом и клиентом придается «всеобщему осуждению». Но при этом, они поддерживают выдвинутые против тебя обвинения. Суд отправляет твое дело в Афины, где новый судья определит, была ли запись сделана специально для того, чтобы получить конфиденциальную информацию, и позволила ли она обвинению что-либо узнать о нашей стратегии защиты во время судебного процесса.
— Тогда служба УДО снова отправит меня в тюрьму, — расстроился Миллиган.
— Билли, я обещаю, что ты не сядешь в тюрьму, — Гэри попытался подбодрить его, чтобы тот не опускал руки раньше времени.
— Не давай обещаний, которые ты не сможешь сдержать, Гэри. Я очень уважаю тебя и благодарен за все, но не стоит давать такие обещания — отвечал Миллиган — У меня всегда было чувство, будто кто-то всерьез взялся погубить меня. Кто-то намного сильнее и меня, и тебя.
Гэри не стал комментировать последние слова Билли и просто задал ему вопрос:
— Я когда-нибудь бросал тебя, Билли?
— Нет, но…
— Вот и отлично. Тогда постарайся успокоиться и прислушаться к моим словам. Не паникуй из-за этой истории. И самое важное — что бы ты ни натворил, ни в коем случае не сбегай. Иначе ты подставишь и себя, и меня.
Как Шейла Портер, так и Билли Миллиган с каждым новым днем ощущали, как нарастает всеобщее давление. Его восьмимесячный контракт с Департаментом психического здоровья заканчивался в марте, и порядок «условного освобождения» требовал его возвращения в психиатрическую клинику штата Огайо, в случае отсутствия у Миллигана рабочего места. Как назло, на тот момент у Билли не было никаких идей по поводу дальнейшего места работы. Портер установила контакты с руководителями различных обществ, которые, казалось, готовы были взять его, но персонал систематически отказывался с ним работать, как только узнавал, кто он такой.
Ситуация была безвыходная, даже безнадежная. Желая с кем-нибудь проконсультироваться, Шейла позвонила старому другу Джерри Остину, бывшему социальному работнику из Нью-Йорка, который теперь работал в области политтехнологии. Некоторое время Остин руководил выборной компанией Джесса Джексона во время президентских выборов.
— Джерри, помоги мне найти верное решение. Ты привык «продавать» политических деятелей. Помоги мне «продать» Билли Миллигана, — обратилась к старому другу доктор Портер.