Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв
Шрифт:
Давно уже стал общим местом рассказ о том, как формировался характер великого князя Ивана Васильевича, в 8 лет оставшегося полным сиротой — без родителей, без дедушек и бабушек, братьев и сестер, дядей и тетей. К тому же само его происхождение было незаконным, ведь связь Елены Глинской с Иваном Овчиной не осталась секретом. [148] Далеко не случайно юный Иван приказал посадить на кол Федора, сына Ивана Овчины, а его племянника, князя Ивана Дорогобужского — обезглавить.
148
Кстати говоря, из этого факта следует, что царь Иван вовсе не был «Рюриковичем».
Но, если история детства Ивана что-то и объясняет, она не может служить оправданием его зверств, безумной внутренней и внешней политики. Скорее, вся деятельность Ивана
Царь Иван прежде всего был психически ненормальным человеком. Как сказал бы современный психиатр, он представлял собой ярко выраженный тип психопата-эпилептоида, а ведущей чертой его личности являлся садизм. [149]
149
Согласно учению выдающего русского психиатра П. Б. Ганнушкина (1875–1933), эпилептоидным психопатам присущи такие особенности, как крайняя раздражительность с приступами гнева и злобы, нетерпеливость, упрямство, обидчивость, жестокость, нетерпимость к чужим мнениям, повышенная конфликтность, взрывная импульсивность. При этом интеллект, мышление, речь остаются у них в норме.
Садистами же называют людей, испытывающих наиболее сильное наслаждение тогда, когда они подвергают жестоким физическим и психологическим страданиям других людей либо животных. Весьма характерно для личности садистов и то, что они, как правило, являются сексуальными извращенцами. Напомним в данной связи, что царь Иван IV был активным педерастом. Известно о его гомосексуальной связи с Федором Басмановым и некоторыми другими приближенными.
Термин «садизм» происходит от фамилии французского писателя, маркиза Альфонса Франсуа де Сада (1740–1816), давшего в своих произведениях детальное описание этого извращения.
Князь Андрей Курбский, близко знавший Ивана с подросткового возраста, так писал об его отроческих и юношеских годах:
«Егдаже начал приходити в возраст, аки лет в дванадесят (12 лет) начал первее безсловесных (животных) крови проливати, с стремнин высоких мечуще их, с крылец, або с теремов, також и иныя многая неподобныя дела творити»…
Первое убийство по его приказу было совершено 29 декабря 1543 года. В тот день 13-летний Иван приказал схватить и обезглавить князя Андрея Михайловича Шуйского, что немедленно исполнили придворные псари. Далее Иван мучал и убивал людей из-за любого пустяка. Вот несколько примеров. В сентябре 1545 года он приказал отрезать язык боярину Афанасию Бутурлину за якобы «невежливое слово». Примерно тогда же он приказал отрубить голову своему сверстнику, князю Михаилу Трубецкому, с которым поссорился во время игры.
«В мае 1546 года, когда Ивану было 16 лет, он выехал погулять за город. Там он случайно встретился с отрядом новгородских пищальников. Используя случай, те попытались на что-то ему пожаловаться. Но Иван не захотел вникать в суть дела, а вместо этого приказал своим слугам прогнать их. В ответ возмущенные пищальники стали бросать в царских посланников своими шапками и комьями грязи. Разгневавшись таким «бунтом», Иван поручил дьяку Василию Захарову «разобраться». Тот на следующий день сообщил ему (как отметил летописец — ложно), что, дескать, пищальников «подучили» бояре — князь Кубенский, а также князья Василий и Федор Воронцовы. Расправа с «виновными» произошла немедленно, всем трем отрубили головы».
Как-то на пиру (примерно в 1562–63 гг.) царь Иван подозвал к себе князя Репнина и надел ему налицо маску шута. Князь сорвал ее и гордо заявил: «Что бы я, боярин, стал так безумствовать и бесчинствовать». Этого оказалось достаточно. Через несколько дней его убили прямо в церкви, во время ночной службы. Та же судьба постигла вместе с ним князя Юрия Кашинского, убитого на паперти той же церкви.
Немецкий дворянин А. Шлихтинг из Померании во время Ливонской войны пробыл 7 лет в плену в Москве. В своих записках он писал:
«Привычка к человекоубийствам является у него (царя) ежедневной. Именно, как только рассветает, на всех кварталах и улицах города появляются прислужники опричнины или убийцы. И всех, кого поймают из тех, кого тиран приказал им убить, тотчас рассекают на куски, так что почти на каждой улице можно видеть трех, четырех, а иногда даже больше рассеченных людей, и город весьма наполнен трупами».
Приведем еще одну цитату, из исследования современных российских авторов:
«Многие вещи… просто выходят за пределы понимания психически нормального человека. Когда боярина сажают на кол и он умирает больше пятнадцати часов, а на его глазах насилуют его мать. Когда человека на глазах жены и пятнадцатилетней дочери обливают кипятком и ледяной водой попеременно, пока кожа не сходит чулком. Когда Висковатого разрубают, как тушу… Впрочем,
Психически нормальному человеку трудно понять, как можно пировать под крики людей, пожираемых в яме специально прикормленным человечиной медведем-людоедом. Трудно понять садисткую игру с женами и дочерьми казненных, которых то пугали, то давали тень надежды, постепенно доводя до безумия».
Беспредельная жестокость органично уживалась в Иване с патологической трусостью. Будучи человеком неглупым, он понимал, что доведенные до крайности поддан иные могут восстать против него. Поэтому в 1582 году, сватаясь к Марии Гастингс, племяннице английской королевы Елизаветы, заодно просил королеву дать ему убежище в том случае, если он будет изгнан из своей страны. Но к счастью для тирана, он повелевал бессловесными холопами, неспособными ни на какое сопротивление.
Лишь в 1584 году, после того как Иван истребил десятки тысяч людей, его отравили мышьяком придворные (факт отравления доказала в наши дни судебно-медицинская экспертиза скелета царя).
О столь ужасном явлении в русской истории как опричнина написано немало. В нашу задачу совершенно не входит ее исследование. Поэтому ограничимся тем, что приведем мнения нескольких авторитетных историков. Начнем с Льва Гумилева:
«Задачей опричников было «изводить государеву измену», причем определять «измену» должны были те же самые опричники. Таким образом, они могли убить любого человека, объявив его изменником. Одного обвинения было совершенно достаточно для того, чтобы привести в исполнение любой приговор, подвергнуть любому наказанию. Самыми «мягкими» из наказаний были обезглавливание и повешение, но, кроме того, опричники жгли на кострах, четвертовали, сдирали с людей кожу, замораживали на снегу, травили псами, сажали на кол…
При подобных «мероприятиях» погибло множество бояр, но самое важное (на это обратили внимание современные историки, в отличие от историков XIX века), что также страдали и простые люди: приказные, посадские, крестьяне. Опричники, казня боярина, вырезали и его дворовых, крестьян же забирали себе и переводили их на собственные земли.
В результате опричнины создалась та совершенно невыносимая обстановка, о которой хорошо сказал граф А. К. Толстой:
Звон медный несется, гудит над Москвой;
Царь смирной одежде трезвонит;
Зовет ли обратно он прежний покой Иль совесть навеки хоронит?
Но часто и мерно он в колокол бьет,
И звону внимает московский народ,
И молится, полный боязни,
Чтоб день миновался без казни.
В ответ властелину гудят терема,
Звонит с ним и Вяземский лютый,
Звонит всей опрични кромешная тьма,
И Васька Грязной, и Малюта,
И тут же, гордяся своею красой,
С девичьей улыбкой, с змеиной душой,
Любимец звонит Иоаннов,
Отверженный Богом Басманов. [150]
Итак, главным содержанием опричнины стали совершенно беспрецедентные и бессмысленные убийства ради убийств…
Старинное русское слово «опричь», то есть «кроме», дало современникам повод называть соратников Грозного кромешниками, а слово это имело вполне определенный натурфилософский смысл… В представлении христианина существует понятие ада — места мучений грешников. Ад — «тьма кромешная». Как мы бы сказали сегодня, это пустота, вакуум, в котором нет и не может быть ничего материального, «тварного». В те времена это называли «небытие», считая его самой сутью зла. Значит, кромешники — это люди, одержимые ненавистью к миру, слуги метафизического абсолютного зла. Как видим, наши предки хорошо умели осмысливать суть вещей».
150
Толстой Алексей Константинович (1817–1875), русский писатель и поэт, член-корреспондент Петербургской Академии Наук (с 1873). Автор драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис», а также исторического романа «Князь Серебряный» и многих стихотворений.
Первым назвал опричников «кромешниками» князь Андрей Курбский. Этот мрачный каламбур наводил его читателей и слушателей на ассоциации с «тьмой кромешной», господствовавшей в аду. Следовательно, опричники сравнивались с «адовым воинством». Как уже говорилось, советские «партийные историки», по прямому указанию Сталина, старательно выискивали в страшных деяниях царя Ивана некий высший смысл.
Например, называли массовый террор методом «форсированной централизации государства без достаточных экономических и социальных предпосылок», средством компенсации «слабости власти» за счет системы репрессий и т. д. Иными словами, невольно проводили параллели между XVI веком и сталинскими репрессиями 1930-х годов.