Войны несчитанные вёрсты
Шрифт:
Трудно представить себе, какого напряжения, какого размаха организаторской работы потребовала обстановка от Центрального Комитета нашей партии, Советского правительства, наркоматов, местных партийных и советских организаций. В те исключительно опасные для Родины дни они поднимали в тылу страны новые людские и материально-технические резервы, быстро перебрасывали их под Москву для укрепления ее обороны. Можно было без преувеличения сказать, что на защиту Москвы поднялась тогда вся страна. Однако положение у нас продолжало осложняться, ибо активные действия противника все еще опережали наращивание
Особую опасность представлял прорыв противника под Боровском, поскольку, кроме всего прочего, он препятствовал сосредоточению войск на этом важнейшем в тот момент направлении. Военный совет округа поставил перед командованием Московской дивизии особого назначения имени Ф. Э. Дзержинского, а также перед командованием корпуса ПВО и Московской зоны ПВО задачу - срочно сформировать отряды с сильной артиллерией и по готовности выдвинуть их в район Боровска для совместных действий с частями Можайского укрепрайона. Боровск и Верею удерживать до подхода 110-й и 113-й стрелковых дивизий резерва Верховного Главнокомандования.
9 октября Ставка приняла решение о создании франта Можайской линии обороны (командующий П. А. Артемьев, член Военного совета К. Ф. Телегин, заместитель командующего генерал-майор артиллерии Л. А. Говоров, начальник штаба генерал-майор А. И. Кудряшов). Все - по совместительству, кроме генерал-майора артиллерии Л. А. Говорова.
Здесь стоит отметить, что буквально полчаса спустя после получения этого приказа мы получили еще одну директиву: Московскому военному округу от имени Наркома обороны предписывалось его силами немедленно приступить к строительству в глубоком тылу округа трех оборонительных рубежей общей протяженностью более чем в тысячу километров!
Я связался с командующим и сообщил ему о директиве Ставки. Отложив принятие практических мер по этим двум документам до возвращения командующего, мы все внимание сосредоточили на вопросе переброски на передовую новых резервов. Ночью П. А. Артемьев вернулся в Москву, а рано утром 10 октября мы подписали первый приказ о вступлении в должности. Подписав приказ, немного помолчали, вдумываясь в то, что последует за столь простой внешне процедурой. А потом, словно читая мои мысли, Павел Артемьевич произнес:
– Думается, что все это не надолго. Сейчас Георгий Константинович Жуков соберет все силы в одни руки и образуется единый фронт обороны Москвы.
– Он на минуту задумался, раскурил папиросу. Стали еще заметнее уже привычные глубокие складки под глазами - следы нечеловеческой усталости на его обветренном лице.
– А нашу Можайскую линию обороны мы должны уже сейчас превратить в неприступный рубеж. Эта задача на нашей совести.
Не сразу, но довольно скоро убедился, что мнение Артемьева, которое я вполне разделял, оказалось если и не пророческим, то хорошо обоснованным. Однако до этого пришлось пережить еще одну серьезную перестройку. Едва я успел, вернувшись в свой кабинет, ознакомиться с оперативными
– Вот, познакомьтесь. Только что получено, - сказал командующий, протягивая новую директиву Ставки.
Читаю: "Военным советам МВО, Западного фронта и командиру 1-го гвардейского стрелкового корпуса об образовании Московского резервного фронта и 5-й армии. 9 октября 1941 года.
Для лучшего управления войсками Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1) Командующего войсками Можайской оборонительной линии генерал-лейтенанта Артемьева с его аппаратом управления переименовать в управление Московского резервного фронта..."
Далее следовали указания об образовании к 11 октября в Московском резервном фронте 5-й армии, ее составе и назначении командующим ее войсками генерал-майора Д. Д. Лелюшенко и по ряду других вопросов, не имеющих прямого отношения к нам.
Признаюсь, не слишком уютно себя чувствуешь, когда с такой калейдоскопической скоростью рождаются и исчезают фронты. Но быть может, этот Московский резервный окажется более стабильным? Как бы то ни было, надо срочно входить в новые роли, решить, с чего начинать...
Пока мы с П. А. Артемьевым намечали последовательность действий, направленных на претворение требований директивы в жизнь, в кабинет быстро, один за другим вошли И. С. Белов и А. И. Кудряшов.
– Новая директива Ставки!
– почти торжественно произнес А. И. Кудряшов и положил перед командующим раскрытую папку. П. А. Артемьев начал читать вслух. Речь в директиве шла о выводе из состава войск Западного фронта пяти стрелковых дивизий и сосредоточении их 11-13 октября на Можайской линии в районах Волоколамска, Можайска, Боровска, Звенигорода.
Снова все сразу! Примерно два часа ушло у нас о Н. М. Мироновым на обсуждение первоочередных мероприятий по политическому обеспечению всех этих перемен. Когда основные разделы плана были уже набросаны на бумаге, позвонил командующий и попросил срочно зайти к нему.
П. А. Артемьева я застал хотя и несколько озадаченным, но в добром расположении духа.
– Вот, Константин Федорович, уже третья за сегодняшний день директива... Руководство боевыми действиями на можайском рубеже берет в свои руки штаб Западного фронта во главе с новым командующим генералом армии Георгием Константиновичем Жуковым. Управление Московского Резервного фронта, - Артемьев машинально повел рукой в сторону лежавшей на столе папки, видимо, с предыдущими директивами, - расформировывается, войска его объединяются о Западным фронтом.
Однако это было пока только общее решение. О передаче войск в директиве не было ни слова. А если войска не переданы кому-то конкретно - они находятся в чьем-то подчинении, в данном случае нашем. Кроме того, многие части перечисленных в директивах соединений находились на марше и при всем нашем желании просто не могли быть кому-либо переданы. К тому же связь с штабом Западного фронта продолжала желать много лучшего. Было лишь известно, что из-под Можайска командный пункт фронта переместился в Алабино, а несколько позже - в Перхушково.