Воющие псы одиночества
Шрифт:
– Ты проверь, может, у тебя батарейка села, - настаивала Даша.
– Да посмотри, -Настя сунула ей под нос телефон, - индикатор почти весь темный, я батарейку ночью заряжала.
– А может, здесь прием плохой?
– беспокоился Саша.
– Хороший здесь прием, - вздохнула Настя, - все пять квадратиков на месте. К этому просто нужно привыкнуть. Иногда приходится вот так ждать по нескольку дней, и напряжение ни на минуту не отпускает.
Саша обнял сестру, поцеловал в макушку.
– Ну и работка у тебя! За одно только ожидание нужно приплачивать. Это ж никаких нервов не хватит.
– Ага, это она еще сейчас в отпуске, -
– А представляешь, что творится, когда она действительно работает?
– Нет, я все равно не понимаю, - продолжала возмущаться Даша, - почему так долго? Почему нельзя этого Кирилла сразу арестовать, если уж его нашли? Ты же сказала, что его нашли.
– Дашенька, арестовать можно кого угодно и когда угодно, а дальше-то что? Что ты, будешь делать с арестованным, если тебе нечего ему предъявить? Ну посидит он у тебя, сколько по закону дозволяется, и тебе придется его отпустить. Нужно так задерживать преступника, чтобы с ходу начинать на него давить уликами, доказательствами, фактами. Тогда есть шанс, что он поплывет и начнет давать показания. А если просто задержать и бросить в камеру, но не допрашивать, так он сумеет с мыслями собраться, и потом ты его вообще с толку никакими доказательствами не собьешь. Ребята в Москве ведут Кирилла, следят за каждым его шагом и одновременно собирают и обдумывают фактуру, с которой можно будет обрушиться на его голову. Это за пять минут не делается.
Они медленно поднимались по лестнице к замку. Нетренированная Настя почти сразу отстала и шла самой последней. За очередным поворотом ее поджидал Леща.
– Отдохни, - предложил он, - пусть ребята идут вперед, мы здесь не потеряемся. Только не кури, - добавил он, заметив, что Настя собирается открыть сумочку.
Она послушно опустила руку и привалилась к мужу. Дыхание постепенно выравнивалось, но сердце все еще колотилось как бешеное.
– Ася, ты когда начала догадываться?
– тихонько спросил Алексей.
– Вчера, когда Саша в машине пересказывал разговор с Верой. Понимаешь, она не сказала ему ни слова о том, как больно ударила ее вся эта милицейская история, ну, что Семагина ловили и отпускали. Она все рассказала, а об этом промолчала. Почему? Ее бывший муж об этом говорил, а она - нет. Конечно, можно найти миллион причин, но меня эта неувязка задела. Застряла в мозгу и сидела там, пока я в ее компьютер не влезла. А дальше уже все было просто…
Она хотела добавить что-то еще, но ладонь защекотало, и Настя поняла, что вибрирует телефон. Через мгновение он начал звенеть.
– Аська, все в порядке, - донесся до нее голос Короткова.
– Мы его взяли. Отдыхай дальше.
– Он что-нибудь сказал?
– Ну неужели! Мы ж готовились, не как-нибудь. Там сейчас маленький Заточный резвится на его костях, а я вышел на пять минут пописать и тебе позвонить. Этот тип Веру уже сдал, так что Афоня сейчас строчит запросы в МИД и в Интерпол, чтобы Лозинцеву в Германии задержали и нам выдали. Остальное она сама расскажет, никуда не денется. Ты когда приедешь?
Когда она приедет? Обратные билеты у них с открытой датой, можно улетать хоть завтра, ведь она поклялась Чистякову, что они едут в Баден-Баден только по делу, а дело уже сделано. Как Лешка скажет, так и будет.
– Сейчас, Юр, секундочку, - она прикрыла микрофон ладонью.
– Леша, мы когда вернемся? Завтра?
– Там все в порядке?
– спросил Чистяков.
– Да, ребята все сделали. Нам здесь больше ничего
– Ка-ак это не нужно?
– улыбнулся он.
– А римско-ирландские бани? И в Термах мы почти ничего не успели, ты даже не все массажи попробовала, Я уж не говорю о достопримечательностях, которых ты не видела. Скажи Короткову, что ты прилетишь послезавтра.
– Юра, послезавтра, - сообщила она в трубку.
– Ну и ладушки. Как узнаешь время прибытия, звякни, я вас встречу. Слышь, мать, я тут Жванецкого вспомнил.
– Это с чего?
– А помнишь, у него была миниатюра, в которой он говорил, что слова «мне в Париж по делу надо» оказались при советской власти забытыми. Я как узнал, что ты в Баден-Бадене, так и вспомнил. Сашке передай, что с меня бутылка. Если бы не его деньги, мы бы с этой серией еще сто лет возились.
– Сашке бутылка, а мне?
– Ты же не пьешь. Но я могу тебя поцеловать. Страстно. Хочешь?
– Да иди ты, - рассмеялась Настя.
– Ладно, пока. Она спрятала телефон в карман и собралась было идти дальше вверх по лестнице, но вдруг почувствовала, что ноги отказывают. Нет у нее сил, не может она больше никуда идти. Сейчас она сядет здесь, на холодном камне, достанет сигареты и будет сидеть до завтрашнего утра. Нет, до послезавтрашнего. И отсюда - прямо на самолет.
– Леш, - жалобно сказала она, - у меня что-то ноги не идут. Слабость какая-то.
Он крепко обнял Настю, прижал к себе.
– Это сейчас пройдет, - шепнул он ей в ухо, - ты просто переволновалась. Вчера перелет, сегодня столько волнений, а ты уже не девочка.
– Эй!
– донесся откуда-то сверху голос Саши.
– Вы там не заблудились?!
– Сейчас идем!
– громко ответил Чистяков.
– Аська покурить остановилась! Сейчас, две минуты!
Настя стояла, привалившись к мужу и стараясь унять дрожь в ногах.
– Все пройдет, - мерно нашептывал ей Алексей, - все пройдет, все будет хорошо. Мы поднимемся к замку, потом спустимся, пойдем в гостиницу, это совсем близко. Ты примешь душ, ляжешь спать, как следует выспишься, а завтра мы пойдем в Термы, потом в бани, потом будем есть вкусное мясо и вкусные пирожные, и много гулять, и пить много хорошего вина, и все у нас будет просто отлично.
– Спасибо тебе, Лешик.
– За что?
– За завтрашний день. Ты же мог потребовать, чтобы мы завтра улетели.
– Но ведь я тебе обещал два дня. Асенька, я, конечно, человек со странностями, но я не садист.
Постепенно ноги пришли в себя, одумались и согласились идти, и Настя с Лешей потихоньку двинулись по лестнице вверх.
Владимир Ренков, которого Лиля Стасова знала под именем Кирилла, познакомился с Верой в казино. Он находился в Баден-Бадене третью неделю, играл постоянно и по-крупному, здорово проигрался, причем в запале проиграл не только свои деньги, но и чужие, взял в долг, но и это проиграл, одним словом, положение у него было аховым. Вот тут и попалась на его пути Вера Лозинцева. Первое знакомство, назавтра встреча за кружкой пива. Ренков был готов на все, чтобы не попасть в зубы кредиторам, и Вера это неведомым образом почуяла. Она сказала, что есть человек, который готов хорошо заплатить за выполнение поручения в России, но поручение сложное, опасное и не совсем обычное. Ренков, разумеется, согласился встретиться с этим человеком и переговорить.