Воздастся каждому
Шрифт:
Грингол мгновенно сделал вывод, что Беллами имеет какое-то отношение к убийству, или есть какая-то связь между Беллами и мной. На меня он набросился с кучей вопросов, и пришлось говорить то, что от меня ждали. В результате Грингол арестовал Беллами по обвинению в хранении наркотиков. А Беллами рассказал именно то, что вы от него хотели: он видел Цинтию на Линкольн Инн Филдс в 23.00.
— Этот факт и то, что она явилась в мой офис для того, чтобы, как думал Грингол, организовать ложное алиби, выглядели весьма подозрительно, верно?
Вилли
— Очень логично. Но можете вы доказать, что звонил именно я? Звонить мог кто угодно, хотя бы ваша Эффи Перкинс. Кто ещё знал о вашем намерении нанести визит Беллами? Боюсь, все это не серьезно, Кэллаген.
Вилли вытащил портсигар, протянул Кэллагену, но тот отрицательно покачал головой. Вилли закурил и сделал глубокую затяжку, дружелюбно продолжая:
— Боюсь, Кэллаген, ваши версии так и останутся теорией. У вас нет доказательств ни на грош. И я совсем не собираюсь обсуждать вопрос о 10000 фунтов за то, что стоит в лучшем случае пять сотен.
— Нет? — осведомился Кэллаген и перегнулся через стол. В глазах появился жесткий блеск. Палец, направленный на Вилли, в луче настольной лампы походил на штык.
— Вы мерзкий и подлый убийца! Но вам придется выложить все деньги, и ещё очень захочется их заплатить, чтобы заставить меня держать рот на замке! Сейчас я поясню, почему.
Вы позабыли об одном сущем пустяке. Забыли, так как слишком уж не хочется о нем думать. Забыли, так как надеялись, что я блефую.
Вилли наклонился вперед. Его лицо внезапно осунулось. блестящие, как у змеи, глаза уперлись в Кэллагена.
— Я говорил вам, — непреклонно продолжал Кэллаген, — тот факт, что убийца Августа Мероултона вложил на место завещание, доказывает мне, что это были вы.
Он ядовито ухмыльнулся, откинулся со стулом назад и непринужденно покачивался, взирая на Вилли. Но нервные напряженные пальцы крепко вцепились в края сиденья.
— Вам нужны доказательства? Отлично, я вам из представлю. Отброшу все теории, которые мы с вами разбили в дребезги. Заставлю вас понять, что 10000 фунтов за молчание — ещё очень дешево.
Кэллаген сделал паузу и провел языком по пересохшим губам. В душе в этот критический момент он молился, чтобы не проколоться, излагая чудовищную ложь.
— Есть только одна причина, заставившая вас вернуть злополучное завещание в часы: Цинтия должна получить наследство. Ведь вы уверены, что можете жениться на ней когда угодно. Даже если её обвинят, осудят и повесят, деньги достанутся вам. Вы положили завещание обратно, собираясь жениться на Цинтии, и зная, что новое завещание, составленное Августом в день его гибели, отменяло все предыдущие, включая документ на золотой фольге.
Придя на встречу с Августом Мероултоном, вы увидели беднягу, размахивающего этим новым завещанием. Он показал его вам, описал всю историю вашего жульничества и жульничества остальных Мероултонов. И пояснил, что по этому завещанию все достается Цинтии,
Вы его убили его, уничтожили новое завещание, а завещание сунули обратно в корпус часов. Но подобно любому проклятому убийце были невнимательны и совершили ошибку, которая приведет вас на виселицу. Не хотите сказать мне, какую?
Вилли не отвечал, не сводя глаз с Кэллагена.
— К несчастью для вас, у вас не было времени обыскать весь офис. Если бы у вас хватило здравого смысла осмотреть все вокруг, вы бы обнаружили, что Август Мероултон сделал дубликат последнего завещания и подписал его, — бойко лгал Кэллаген. — А я после морга все в офисе перерыл. И обнаружил дубликат. Он у меня здесь! — триумфально закончил он, встал и прислонился к стене в любимой позе.
Он ткнул пальцем в ящик стола.
— Здесь лежит дубликат завещания Августа Мероултона — документ, в котором описывается ваше преступление. И он доказывает, что вы — убийца!
Кэллаген ухмыльнулся.
— Ну, заслужил я 10000?
Вилли медленно поднялся, кривя губы.
— Нет, — проговорил он странно изменившимся голосом. — Вы слишком много знаете, Кэллаген, но не в этом дело. Я собираюсь получить его бесплатно. Я убил Августа Мероултона, но доказать это можете только вы. А я не собираюсь всю жизнь терпеть ваш шантаж. Так что остается единственный выход.
Вилли сунул руку в карман.
Кэллаген усмехнулся.
— Отлично, Вилли. Этого я и ожидал. Вы сознались. Возможно, вас заинтересует, что в офисе встроен диктофон. Провода идут в приемную. Грингол все слышит… Как вам это нравиться? Между прочим, не желаете ли взглянуть на завещание?
Вилли рванул руку из кармана. В приемной послышался шум. Вилли крутнулся в ту сторону, затем снова повернулся к Кэллагену, который выдвинул ящик и держал в руках конверт.
— Ты выиграл, Кэллаген, — прорычал Вилли. — Надеюсь, на том свете тебе это зачтется!
В руке Вилли Кэллаген увидел пистолет, но не дрогнул и разорвал конверт. На миг в его памяти всплыл облик Цинтии, сидевшей у его стола.
В кабинет ворвался Грингол, но Вилли успел выстрелить. Кэллаген покачнулся, некоторое время ещё держался на ногах, но потом грохнулся поперек стола. Тоненький ручеек крови потек из угла рта.
Кулак Грингола смял физиономию Вилли и швырнул его на пол. Грингол ногой отбросил пистолет в угол и защелкнул наручники.
— Звони в скорую, Филдс, — прорычал он.
Пальцы Кэллагена теребили конверт. Последним усилием он сумел вытащить из него два листа рванной газеты и дал им скользнуть на пол.
Вилли с побелевшим лицом смотрел на его последнюю ухмылку.
Кэллаген открыл глаза и обвел ими комнату. Он чувствовал прикосновение солнечного луча, пробивавшегося сквозь окно. С улицы доносились звуки шарманки.