Воздушные извозчики вермахта. Транспортная авиация люфтваффе 1939–1945
Шрифт:
«К нашему счастью, – докладывал доктор Нойман, – новозеландцы не стали контратаковать нас. У нас осталось так мало боеприпасов, что, если бы они пошли на нас, нам бы пришлось отбиваться камнями и кортиками».
В итоге исход операции, как это уже неоднократно бывало раньше, решила смелость и решительность некоторых командиров транспортных подразделений и летчиков. Командир XI авиакорпуса генерал Штудент приказал 21 мая сосредоточить все усилия на захвате аэродрома Малеме. А для этого нужно было во что бы то ни стало посадить на нем транспортные самолеты. Невзирая на потери от огня зенитной артиллерии!
И на рассвете англичане, все еще удерживавшие позиции в районе Малеме, увидели невероятное зрелище.
Англичанам удалось сбить или тяжело повредить каждую третью машину, но остальные все равно приземлялись, а чуть ли не на ходу выпрыгивавшие из них десантники тут же включались в бой. В результате в Малеме прибывало все больше и больше войск. К вечеру у немцев уже было достаточно сил, чтобы не только удержаться на острове, но и самим перейти в наступление. Хотя сам аэродром полностью удалось отвоевать только к концу 22 мая.
Тем временем транспортные эскадры наконец наладили нормальный воздушный мост между материком и островом. Каждый час десятки самолетов доставляли подкрепления, боеприпасы, питьевую воду и продовольствие, а с 23-го числа начали вывозить раненых обратно в Грецию. Одновременно с этим IV./KGzbVl и KGrzbV50 занимались снабжением боеприпасами самих подразделений VIII авиакорпуса, наносившего в эти дни авиаудары по британскому флоту в районе Крита.
В конце концов транспортная авиация люфтваффе, несмотря ни на какие трудности, и на сей раз справилась с поставленными задачами. 1 июня весь Крит был в руках немцев.
К этому времени транспортные самолеты перевезли около 24 тысяч солдат, включая около 13 тысяч парашютистов. Однако потери оказались очень большими. Из примерно 500 Ju-52, имевшихся к началу операции «Меркур», 271 был потерян либо списан вследствие аварий и тяжелых повреждений. Некоторые авиагруппы, а именно KGrzbV40 и KGrzbV60, пришлось попросту расформировать, а оставшиеся машины были переданы в другие подразделения [32] .
Велики были и потери самих десантников. Свыше 6500 человек погибли или получили ранения. «Потери среди парашютистов оказались столь значительными, что нас больше не стали применять для массированных десантных атак с воздуха, – вспоминал Гюнтер Бауэр, которому удалось выжить. – Более того, после боев за Крит мы перестали быть элитными войсками в полном смысле этого слова: к нам поступило много новобранцев, которые не успели даже толком научиться прыгать с парашютом». Согласно распространенной версии, Гитлер, узнав о столь значительных потерях в живой силе и технике, отныне запретил крупномасштабные десантные операции. Забыв при этом, что он сам недолго думая отдал приказ о ее проведении. Так или иначе, Крит действительно стал для воздушно-десантных войск пирровой и последней крупной победой. Хотя это и не значит, что подобные операции, хоть и в меньшем масштабе, не проводились вовсе…
32
Pegg М. Transporter Volume One: Luftwaffe Transport Units 1937–1943. P. 24.
Глава 5
Новая роль «Тетушки Ю»
Авиадесантобоязнь
22 июня 1941 года, всего через три недели после захвата Крита, началась операция «Барбаросса», целью которой были разгром Красной армии и оккупация западной части СССР. С самого начала кампании сухопутные войска столкнулись с такими трудностями, как плохое состояние дорог, большие расстояния. Это, в свою очередь, вызвало неизбежные трудности в снабжении.
Кроме того, по ходу наступления впереди встречалось немало стратегических объектов, которые можно было захватить с помощью воздушного
И надо сказать, советское командование и политическое руководство, прекрасно знавшее о прежних успехах немецких воздушно-десантных операций (о них писали даже в газете «Правда»), всерьез опасалось повторения подобного уже на своей территории.
Не случайно, когда в ночь на 23 июня немецкие самолеты стали сбрасывать на парашютах мины на фарватерах в районе Кронштадта и Севастополя, в обоих местах их поначалу приняли за опускающихся парашютистов. И даже успели доложить об этом командованию. А в ночь на 24 июня уже в Москве на командный пункт 6-го авиакорпуса ПВО поступили панические донесения о высадке воздушного десанта в районе Монино к западу от столицы.
Боялись ужасающих планеров и парашютистов и в глубоком тылу. К примеру, Сталинград находился более чем в тысяче километров от границы, тем не менее в соответствии с довоенными мобилизационными планами началось приведение в боевую готовность групп самозащиты на заводах и в жилом секторе. Уже к вечеру в городе были созданы пункты ВНОС, а также принято решение немедленно создать в каждом районе истребительные батальоны для борьбы с диверсантами и шпионами.
А 10 июля Сталинградский обком ВКП(б) пошел еще дальше и принял постановление о создании «подвижных отрядов по борьбе с авиапарашютным и десантами противника». Для этих целей было решено сформировать два бронепоезда (!) в составе двадцати платформ и четырех бронированных полувагонов, а также три подвижных автомобильных отряда. Впрочем, на то были кое-какие основания. Уже через четыре дня НКГБ информировал обком о задержании на территории области первого немецкого разведчика-парашютиста. Но бронепоезда для вылавливания отдельных шпионов все же вряд ли понадобились бы…
В расположенном северо-восточнее Саратове также все было воинственно. Войска НКВД взяли под усиленную охрану нефтеперегонный завод и авиазавод номер 292.
Нередко в первые недели войны при зенитной стрельбе снарядами старого образца в воздухе обычно образовывались белые облачка примерно одинакового размера. Незадачливые наблюдатели очень часто принимали их за раскрывшиеся парашюты вражеского десанта. В итоге штабы попросту лихорадило от сообщений о «немецких десантниках», выбрасывавшихся то тут, то там. Бывали и более вопиющие факты.
Однажды в Главное управление ПВО СССР поступило и вовсе ошеломляющее известие о том, что в направлении города Владимира прорвалась группа вражеских дирижаблей, которая производит высадку крупного воздушного десанта. В район «высадки» были тотчас отправлены командирские разъезды из офицеров ПВО, а также истребительная авиация! Естественно, вскоре выяснилось, что никаких дирижаблей и парашютистов не было и быть не могло. Просто необычного вида кучевые облака были приняты за дирижабли, а дальше от испуга и вовсе разыгралась фантазия… Все эти доклады о мнимых парашютистах настолько доконали товарища Сталина, что он второпях потребовал даже предавать злостных паникеров военно-полевому суду.
Однако в действительности «второго Эбен-Емаэля» и «второго Крита» так и не произошло. Дело в том, что транспортный флот понес на Средиземном море столь значительные потери, что во время операции «Барбаросса» был просто не в состоянии осуществлять подобные действия. К тому же работы у «Тетушек Ю» и так хватало.
На Восточном фронте для снабжения поначалу использовались только четыре авиагруппы: IV./KGzbVl, KGrzbV50, KGrzbV102 и KGrzbV106. Только позднее к ним присоединились I./LLG1, I. и II./KGzbVl, KGrzbV101, KGrzbV104 и KGrzbV105. И хотя периодически Ju-52 и планеры DFS-230 использовались для высадки в тылу противника небольших десантов, эти акции носили чисто эпизодический и тактический характер. Также транспортные самолеты периодически использовались для заброски диверсантов и шпионов в советский тыл.