Воздушные пираты
Шрифт:
— Я уверен, это поможет, — спокойно сказал Прутик.
— Страшезлоб налить вам? — с надеждой спросил громила.
— Нет, — ответил Прутик. — Нет, я думаю, стоит, пожалуй, выпить это перед сном. Спасибо, что предложил, Страшезлоб. — Он пересёк каюту, подошёл к кувшину и понюхал его содержимое. — М-м, жду с нетерпением, когда попробую наконец этот чудесный напиток, — сказал он и взглянул на брогтролля. — Капитан слишком добр.
Страшезлоб угрюмо затряс головой.
— Ой нет, — возразил он, —
Прутик с недоверием посмотрел на стоящую перед ним гору мускулов.
— Изморённым ты не выглядишь, — заметил он. — Может, разве что, приодеть надо…
— Страшезлобу всегда холодно, — пожаловался брогтролль. — Хозяин продаёт всю одежду груза.
У Каулквейпа даже рот раскрылся от услышанного. Он повернулся к Прутику, который кивнул и нахмурился: надо было помолчать и послушать.
— Страшезлобу их никогда не дают, — продолжал брогтролль. — Страшезлоб любить красивую одежду, да. Хорошенькую одежду. Чтобы Страшезлобу было тепло. Страшезлобу нравится ваша одежда.
Он протянул мясистую лапу к Прутику и погладил его накидку из ежеобраза. Она тут же оборонительно ощетинилась.
— Ой! — взвыл Страшезлоб и зажал палец в том месте, где колючка проткнула его до крови.
— Нехорошая! — воскликнул он.
— Да, — подтвердил Прутик, приглаживая встопорщившийся мех. — Она бы тебе совсем не подошла. На самом деле, я думаю, красивый вышитый кафтан и шляпа с пером смотрелись бы на тебе гораздо лучше.
— Да, да! — в восторге закричал брогтролль.
— Страшезлоб! — проорал сверху капитан.
— Груз опять шумит. Пойди разберись!
— Страшезлоб голодает, — сказал брогтролль. — Страшезлобу холодно. Страшезлоб хотел бы шляпу с пером. Красивую.
— Тебе, наверное, пора идти, — напомнил Прутик. — Поблагодари капитана за древесный грог.
Брогтролль, шаркая ногами, вышел из каюты. Дверь закрылась. Каулквейп тут же повернулся к Прутику.
— Одежда! — воскликнул он. — Он говорил об одежде груза. Сколько ежеобразов ты видел, которые бы носили одежду?
Ничего не ответив, Прутик взял тяжёлый глиняный кувшин и вылил его содержимое в бокалы. Затем он выплеснул содержимое из бокалов в иллюминатор.
— Там измельчённая в порошок кора сонной ивы, — объяснил он. — Каулквейп, мы в серьёзной опасности…
Прутик поставил пустой кувшин обратно на полку.
— Я подслушал разговор между Ворсом, тем городским гномом, и Стайлом, — продолжал он. — В мёртвой роще, над которой мы только что пролетали, стояла чёрная виселица с привязанным к поперечной балке скелетом.
— Н… но это ведь хорошо, а? — неуверенно спросил Каулквейп.
Прутик вздохнул:
— Теоретически, да, но… — и задумался. — Каулквейп, слушай, мне жаль, что я втянул тебя во всё это.
— Что ты имеешь в виду? — с беспокойством поинтересовался Каулквейп. — Что ещё ты подслушал?
— Я глупец. Глупец и слепец, — продолжал Прутик. — Всё, о чём я думал, — это о том, как найти мою потерянную команду, а теперь… — Он схватил юношу за плечо. — Ты был абсолютно прав, Каулквейп. Груз, который они везут, не ежеобразы. Это действительно рабы.
Каулквейп судорожно вздохнул:
— Я так и знал.
Прутик вздохнул тоже.
— Надо же нам было нарваться на самого подлого капитана воздушных пиратов из всех, что когда-либо поднимались в воздух. Там, в трюме корабля, у него цепями приковано около полусотни или больше несчастных созданий, — продолжал он. — Городские гномы, плоскоголовые гоблины, глыботроги… Все предназначены для рынка, где их продадут по самой высокой цене.
— А мы? — спросил Каулквейп. — Почему капитан просто не бросил нас в трюм и не заковал в цепи, как остальных?
Прутик посмотрел в сторону.
— Мы для этого слишком ценны, — тихо сказал он. — Он не хотел, чтобы мы себе что-нибудь повредили. Как только он нас увидел, у него в голове, должно быть, зародился план. Он изобретателен, в этом ему не откажешь… — Прутик снова взглянул на Каулквейпа. — Нас продадут самой матушке-наседке.
— Матушке-наседке?
— Это главная птица среди тех существ, что правят рынком, — ответил Прутик. — Она известна под именем Матушка Ослиный Коготь. Очевидно, она готова хорошо заплатить, очень хорошо, за такие экземпляры, как мы с тобой. Не каждый день на рынке рабов продают учёных из Санктафракса!
— Так вот почему он так интересовался нашим благополучием! — воскликнул Каулквейп. Он мрачно уставился на новую бледную кожу на ладонях. — И вот почему так хотел, чтобы мои раны зажили…
Прутик кивнул.
— И вот почему нас так превосходно кормили, — закончил он за Каулквейпа и невольно содрогнулся. — Он нас откармливал!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. МЯТЕЖ
Прутик наблюдал в иллюминатор, как «Бегущий-по-Небу» кренится набок и устремляется вперёд, поворачивая против ветра в направлении северо-северо-восток, куда им указал ужасный знак. Поднялся лёгкий бриз. Луна висела уже низко над горизонтом, и от её уходящего света мерцал лесной ковёр, когда ветер шевелил его лиственную поверхность. Рынка рабов ещё не было видно.