Воздушные разведчики
Шрифт:
Членам экипажа вручили букеты полевых цветов. Начался митинг, посвященный вручению самолета советским патриотам. Летчики, штурманы, стрелки-радисты поднимались на трибуну, горячо поздравляли членов экипажа с вручением боевой техники, желали больших успехов в борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Последним на трибуну поднялся старший лейтенант Алексей Янков. Голос его звучал звонко:
– Мы до глубины души взволнованы доверием, которое оказал нам товарищ Сталин. Клянемся, что мы с честью оправдаем это доверие и будем громить фашистов, не щадя своих сил и самой жизни. Благодарим вас,
Раздался гром аплодисментов.
После митинга экипажи заняли свои места в кабинах самолетов. Взревели моторы. «Петляковы» один за другим пошли на взлет. В воздухе построились «клином», сделали прощальный круг над аэродромом и взяли курс на запад.
От этого аэродрома в нашем глубоком тылу до фронта группа долетела благополучно, произведя несколько посадок на промежуточных «точках» для дозаправки горючим и маслом. Впереди – Улла, где майор Г. А. Мартьянов рассчитывал застать свой полк. Но после посадки обнаружили несколько неисправных замаскированных самолетов и небольшую группу технического состава. Оказалось, что полк перелетел на аэродром Козяны, что находился километрах в 15 севернее города Поставы. Снова – взлет.
К моменту прилета группы в полку осталось всего три исправных самолета, на которых в основном вводились в строй молодые экипажи. Теперь авиационной техники стало достаточно. Началась интенсивная боевая работа, приходилось выполнять в день по нескольку вылетов на разведку вражеских войск.
Экипаж старшего лейтенанта Алексея Янкова зачислили в звено Героя Советского Союза капитана В. С. Свирчевского, который уделял особенно много внимания новичкам, щедро делился с ними боевым опытом. Готовил их на земле, проверял летное мастерство в воздухе.
В то время Белорусская операция была в самом разгаре. Советские войска, разгромив витебскую группировку фашистов, стремительно преследовали отступавшие вражеские полки. Перед фронтовой разведкой вставали весьма ответственные задачи: следить с воздуха за продвижением гитлеровцев, вскрывать его тыловые оборонительные рубежи, подход оперативных резервов. Воздушные разведчики трудились с огромным напряжением, по-прежнему выполняли по два-три вылета за день. Возвращаясь с заданий, они буквально валились с ног. А наутро предстояло лететь снова.
Капитан Свирчевский доложил майору Володину, что экипаж старшего лейтенанта Янкова готов к выполнению боевых заданий. Подполковник Дробышев поставил перед экипажем задачу сфотографировать вражеский аэродром и попутно понаблюдать за передвижением немецко-фашистских войск в прифронтовой полосе обороны.
– Имейте в виду, – предупредил командир эскадрильи экипаж новичков, – аэродром сильно прикрыт. Там полно истребителей и зенитной артиллерии.
Еще раз, уже вместе с Володиным и Свирчевским, уточнили порядок выхода на вражеский аэродром и ухода от него.
День выдался ясный, солнечный. Ось маршрута экипажа старшего лейтенанта Янкова проходила по сравнительно спокойному району боевых действий наземных войск. На высоте 7000 метров перешли линию фронта. Она извивалась внизу, отсвечивая вспышками орудийных выстрелов, разрывами снарядов.
Афанасий Мартусов не выдержал, сказал:
–
«Петляков-2» шел уже над территорией, занятой врагом. Мартусов передал на КП по радио сообщение о проходе линии фронта. Приближаясь к первому поворотному пункту, Алексей Янков увидел впереди, метров на 300–500 выше, на параллельно-пересекающихся курсах, фашистский двухмоторный самолет с крестами на хвостовом оперении и крыльях. Это был «Юнкерс-88». Первым желанием у летчика было поднять нос самолета и попытать счастья сбить врага. Но вовремя вспомнил предупреждение капитана В. С. Свирчевского: «В воздушный бой не ввязываться!»
Подлетели к вражескому аэродрому, вышли на боевой курс. Штурман В. Просвиров включил фотоаппараты. По самолету ударили зенитки. Но Янков строго выдерживал курс. Выполнив первый заход, зашли на второй. Снаряды по-прежнему рвались вокруг пикировщика. «Петляков» вздрагивал, но продолжал идти боевым курсом. И вдруг – тревожный голос Мартусова:
– Справа сзади два истребителя!
Янков перевел моторы на максимальный режим, оглянулся. «Мессеры» догоняли. Они были уже на расстоянии полукилометра. «Сейчас ударят из пушек!» – подумал Янков и ввел самолет в глубокое скольжение. Первую атаку истребителей удалось сорвать. Но минуты через три стрелок-радист снова выкрикнул:
– Нас догоняют! Фашисты рядом!
Пришлось принимать бой, спасать важные разведданные, запечатленные на фотопленке. На «пешке» привели в действие все бортовое оружие. Пошли в ход и авиационные гранаты АГ-2. Фашистские летчики особенно страшились их.
Из того боя экипаж вышел победителем. Сбить истребитель, правда, не удалось, зато фотопленку доставил целой и невредимой. А ей в дни операции «Багратион» не было цены.
Майор Володин и капитан Свирчевский встретили экипаж старшего лейтенанта Янкова, выслушали доклад командира, поздравили с боевым крещением.
– Первый блин, но совсем не комом! – улыбаясь, сказал Володин. – Однако хотелось бы услышать, какие выводы сделал экипаж из этого вылета.
– Во-первых, спокойных боевых вылетов не бывает, – ответил Янков. – Воздушная обстановка быстро меняется, в любой момент необходимо быть готовым к действиям в самой сложной ситуации. Во-вторых, перед вылетом важно четко распределить обязанности между членами экипажа по этапам полета, чтобы максимум внимания уделять разведке. И в-третьих, для сохранения ориентировки при переходе с большой высоты на малую следует намечать два-три характерных наземных ориентира, от которых потом уходить на свой аэродром.
С большим напряжением трудились воздушные разведчики, добывая информацию для командования фронта. Не все экипажи возвращались на аэродром. Так, 3 июля не дождались однополчане экипажа лейтенанта Василия Паяльникова (штурман младший лейтенант Павел Пучков, стрелок-радист старший сержант Евгений Насоловец). Поиски экипажа ничего не дали, его посчитали погибшим. Однако через десять дней в полк прибыл Павел Пучков и Евгений Насоловец, а через неделю вернулся и Василий Паяльников. Причем летчик был исхудавший, осунувшийся.