Воздушные разведчики
Шрифт:
А командованию фронта крайне нужны были сведения о Либаве. Это понимали летчики, Штурманы и Стрелки-радисты, но им хотелось хоть что-то узнать о причинах гибели товарищей, чтобы не столько избежать опасности быть сбитым – эта опасность существовала в каждом боевом вылете, сколько добиться выполнения задания. Но о причинах, почему не возвратились экипажи, в полку узнали лишь после войны.
… Экипаж старшего лейтенанта Александра Ракова вышел к Либаве со стороны солнца и с ходу сфотографировал объекты. При выходе с боевого курса «петлякова» атаковали «мессеры». Раков вошел в облака, пробил их в районе города Скрунда Литовской ССР. Пе-2 подходил уже к линии фронта, когда штурман лейтенант Николай Блищавенко обнаружил на опушке леса скопление вражеских
8 апреля 1945 года Ракова перевели в город Кореосбат, где сформировали колонну из 1800 человек и погнали на юг через города Мариенбат и План. Из последнего города вышли уже в сумерках. Александр Раков и еще один военнопленный – Степан Осташенко совершили побег. Конвоиры открыли огонь из автоматов, но судьба смилостивилась над смельчаками – пули не задели их. С рассветом Раков и Осташенко перешли на территорию Чехословакии и встретились с партизанами. Те отнеслись к ним с большой теплотой. С одним из них Александр Раков по-настоящему сдружился, и долгое время они переписывались. 30 апреля 1945 года чешские партизаны перевели Ракова и Осташенко на территорию, занятую советскими войсками.
Трагически сложилась судьба экипажа старшего лейтенанта Анатолия Шкуто. Его сбили под Либавой. На земле схватили гитлеровцы. Доставили в лагерь, допрашивали, истязали, потом водворили за колючую проволоку. В этом же лагере находился и его штурман капитан Виктор Волков.
Следует заметить, что потеря этих двух разведчиков оказалась для полка ощутимой не только в моральном отношении. Это был сильный, слетанный экипаж с отличной подготовкой. Анатолий Шкуто к тому дню выполнил более 100 вылетов на разведку. Его дважды сбивали, но он снова возвращался в полк. Награжден тремя орденами.
Капитан Виктор Волков был старше Анатолия Шкуто. До прихода в 11-й ОРАП сражался в бомбардировочном авиаполку. И у него на гимнастерке тоже сверкали три ордена. Он был бессменным секретарем партбюро эскадрильи. Немало совершил Виктор Волков боевых вылетов. Расскажем об одном из них.
Было это осенью 1942 года. Самолет, штурманом на котором летел Виктор Волков, оказался в зоне интенсивного огня зенитчиков врага. Осколком снаряда летчика тяжело ранило, он потерял сознание. «Петляков» стал неуправляем. Но и прыгать с парашютом нельзя – внизу территория, занятая противником. Волков не растерялся, взял штурвал в свои руки, вывел машину в горизонтальный полет и взял курс на свою территорию.
На Пе-2 летчик и штурман находились, как известно, в одной кабине. И летчики часто давали возможность штурманам вести «пешку» на свой аэродром после пролета линии фронта: авось, мол, пригодится. Имел такой опыт управления самолетом и Виктор Волков. Поэтому до своей территории довел «пешку» благополучно. А что же дальше? Покинуть самолет? Но летчик-то жив, надо попытаться спасти Пе-2. И Волков решил посадить машину.
Решение Волкова было рискованным. Конечно, находясь в одной кабине с летчиком, он видел все тонкости посадки. Но одно дело – видеть, другое – сделать это самому. Тем не менее иного выхода Волков не находил. Отодвинув раненого летчика, он занял его кресло, сообщил по радио на КП о случившемся и своем решении. Руководитель полетов помог ему советами, и Волков благополучно приземлил машину. За этот вылет Виктора Волкова наградили орденом Красного Знамени.
В полете над Либавой он ничем не мог помочь командиру. К порту экипаж подошел с юго-востока на высоте 5500 метров. Внезапно со стороны солнца разведчика атаковала шестерка ФВ-190. В первом заходе они убили стрелка-радиста. Во втором фашисты подошли к Пе-2 поближе и снова открыли огонь. Взорвался центральный бензобак. Шкуто и Волкова выбросило из кабины. Летчик не был даже ранен, а штурман очнулся в большой комнате на топчане. Ощутил боль в правом плече (оно было забинтовано) и правой ноге – она оказалась сломанной, завязанной какой-то тряпкой, под которой была шина. В комнате собралось еще 10 раненых.
– Товарищи, где мы находимся? – спросил Волков. Один из раненых тихо ответил:
– Ты, браток, пока остерегись товарищами нас называть. В плену мы. А здесь, так сказать, госпиталь…
На следующий день утром услышали разрывы бомб – это наносили удар советские бомбардировщики – и стрельбу зениток. Одна бомба взорвалась неподалеку от барака, где находились пленные, – он располагался вблизи железнодорожной станции.
Сосед Волкова так же тихо произнес:
– Эх, летчики! Могли бы ошибиться да по этому вонючему госпиталю врезать. И нашим мучениям был бы конец.
– Бомбы-то фашистам предназначены…
В конце сентября пленных погрузили на баржу и морем отправили в Германию, где разместили в одном из лагерей. Еще на барже Виктор Волков встретился с Анатолием Шкуто, который был весь в кровоподтеках и ссадинах, полученных во время допросов. По прибытии в лагерь Шкуто стал готовиться к побегу. Волков не мог присоединиться к нему – он с трудом передвигался на костылях. Шкуто с группой товарищей бежал. Но через несколько часов их поймали, избили и поместили в барак особого режима. На вечерней перекличке фашисты предупредили, что при следующей попытке побега виновные будут расстреляны. Это не испугало Анатолия Шкуто и его товарищей. Через 10 дней они бежали снова. Поймали их через четыре дня. Фашисты выполнили свою угрозу – расстреляли за побег каждого второго. Анатолию и на этот раз повезло: он остался жив.
Через месяц по лагерю пронесся слух, что бежало три человека. Среди них был и Шкуто. Шли дни. Волков уже начал думать, что товарищу все-таки удалось уйти. Но через неделю всем приказали собраться па построение. На лагерной площади в окружении гитлеровцев стояли два изможденных, избитых до неузнаваемости человека. В одном из них Волков узнал своего командира.
Фашист по-русски зачитал приказ о расстреле. Но прежде чем раздался залп, Анатолий Шкуто успел сказать:
– Товарищи, кто меня знает, прошу передать нашим, что я не стал на колени перед фашистами. Смерть им! Победа будет за нами! Прощайте, товарищи!
Так погиб мужественный летчик, которого однополчане давно считали погибшим над Либавой.
Да, все это стало известно потом. О судьбе же экипажа лейтенанта Степановича узнать не удалось. По всей вероятности, этот экипаж был сбит над морем огнем корабельной зенитной артиллерии, так как заход на Либаву он делал со стороны моря.
А тогда, 3 сентября 1944 года, экипажам 11-го полка предстояло все-таки сфотографировать порт Либава. Летчики, штурманы и стрелки-радисты обсуждали эту задачу. Многие из них неоднократно летали туда, фотографировали и порт с внешним и внутренним рейдом, и железнодорожный узел. По разведчикам стреляли из орудий, их атаковали истребители, но экипажи возвращались. А тут – сразу три остались там. Кто полетит следующий?