Воздушные

Боброва Екатерина Александровна

Время растянулось в одно сплошное ничего: ничего не происходит, и делать абсолютно нечего. Еду просовывали сквозь щель в двери, и если вовремя не подставить поднос, то ее просто вываливали на пол. Кормили просто, но сытно. Видимо, голодом ее здесь морить не собирались. Хотя пытка одиночеством была не лучше. Спать, есть, стоять под горячим душем, наслаждаясь каждым мгновением тепла, ходить, часами меряя камеру одинаковыми шагами, сидеть на кровати, раскачиваясь, как маятник и думать, думать, перебирая в памяти мельчайшие подробности прошлой жизни.

Свести ее с ума все-таки

не входило в планы невидимых тюремщиком, и, однажды, проснувшись, Ксения обнаружила небрежно сваленную у стены стопку книг. С жадностью, она набросилась на чтение. Оголодавший мозг вбирал в себя прочитанное с небывалой скоростью. Зануднейший справочник животного мира пошел «на ура», как будто был авантюрным приключенческим романом. Исторические хроники перечитывались неоднократно, до тех пор пока Ксения могла наизусть воспроизвести любой эпизод из истории воздушных. Сейчас она легко бы сдала экзамен, и даже с радостью бы это сделала, но вот только камера у нее была одиночной, и никаких преподавателей в ней, увы, не наблюдалось.

Сознание девушки тонуло, проваливаясь в липкий, душный кошмар. Она бежала по темным тоннелям, а за ней черной красноглазой тряпкой несся Хранитель. Минуя очередной поворот, Ксения споткнулась, полетела кубарем и, наконец-то, вынырнула из омута дурного сна. Она лежала, не открывая глаза, прислушиваясь к собственному неровному дыханию. Камерная тишина давно стала ее привычной спутницей. Но сегодня в ней что-то неуловимо изменилось, и возникло ощущение чужого взгляда. В комнате явно кто-то был.

Ксения неторопливо поднялась с каменного ложа. Спешить ей было некуда, а выказывать свой страх, она не собиралась. Напротив нее на стуле сидела потрясающей красоты женщина. Черные с зеленым отливом волосы крупным волнами спускались почти до пола. Голубые глаза даже в полумраке светились двумя сапфирами. Высокий лоб, две дуги черных бровей, прямой, изящный нос, высокие скулы. Красавица сидела, откинувшись на спинку стула, внимательно изучая свою пленницу. Поджатые рубиновые губы и чуть прищуренные глаза говорили о внутреннем напряжении. Она, словно хищник, в последний раз просчитывала ситуацию перед прыжком, в последний раз обдумывала принятое уже решение.

Обе не торопились начинать разговор. Ксения привыкла молчать, а воздушная хотела проверить стойкость своей пленницы. Наконец, она не выдержала:

— Я убивала тебя тысячи раз, и с каждым разом твоя смерть была все мучительнее и страшнее. Ты стала моим наваждением, моим кошмаром. Я была так близка к тому, чтобы стать Астианой клана Селены, пока не появилась ты, свалившись из ниоткуда на голову моему Креостарху. Ты — околдовала его. Тебе он готов отдать место, которое по праву принадлежит мне и только мне. Оно было предназначено мне с рождения, и я не уступлю его никому.

Ее глаза разгорались фанатичным блеском разъяренной женщины, видящей перед собой удачливую соперницу. И по этому сумасшедшему блеску в глазах, Ксения поняла — сейчас ее будут убивать, медленно, со вкусом, и никакие доводы, что нужен он ей, ее Креостарх, как собаке пятая нога, не будут убедительны. Все уже решено. Разве, что попросить о последнем желании? Хотя,

стоило так тянуть с местью, да еще и кормить, если все равно она собралась расправиться с соперницей. Похоже, у ее тюремщицы появились новые планы. Вот только, вряд ли, они понравятся Ксении.

— Когда ты попала ко мне в руки, я решила, что сама Тхер дает мне этот шанс. И я его не упущу. Ты исправишь то, что натворила и сделаешь меня Астианой!

Она торжествующе посмотрела на Ксению, ожидая от той аплодисментов или хотя бы восхищения и согласия с этим грандиозным предложением. Но девушка смотрела на нее безразлично снисходительным взглядом, как смотрят на детей или душевнобольных. Воздушная в раздражении дернула бровью, и ее напускная уверенность дала первый сбой.

— Мне нет пути назад, — словно оправдываясь, проговорила женщина, — либо ты согласишься, либо я должна буду тебя убить. Сама понимаешь, за свою Астиану Императорский дом весь мой клан изведет под корень.

— На что хоть я должна согласиться, — устало спросила Ксения, которой начал надоедать весь этот цирк с угрозами и нелепыми обвинениями.

Глаза воздушной радостно вспыхнули, как будто девушка уже сказала ей: «Да».

— Ты родишь ребенка от Креостарха, я стану его матерью и Астианой клана, а ты, — тут она задумалась, но радостно продолжила, — а ты вернешься к принцу, и все будут довольны.

Вот если с первой частью плана этой сумасшедшей все было предельно ясно, то вторая часть вызывала большие сомнения. К принцу ее не вернут. В лучшем случае спрячут где-нибудь до конца жизни. И убить ее можно будет в любой момент, если ищейки Императора подберутся слишком близко. Тогда, по логике, в комитете уговорщиков не хватает главного исполнителя.

— А будущий папаша согласен?

Воздушная недовольно хмыкнула и дернула плечами: «Он — не дурак, и не станет щепетильничать. Я — его единственная любовь. Ради меня он отказывал другим, ради меня до сих пор свободно место Астианы клана. И я пойду на все, чтобы он был счастлив».

Бедняжка. Ксении, на какое-то мгновение, даже стало жаль ее. Каждый сходит с ума по-своему. Кто-то мечтает занять трон, кто-то не боится идти по трупам, чтобы принести счастье своему любимому. Они достойны друг друга, и если бы не условности кланов, прожили бы вместе долгую и счастливую жизнь. Пусть без детей, ища и находя любовь и поддержку, друг в друге. Нет, Креостарх не посмел бросить клан ради любимой женщины, а та готова была поддержать любое его решение.

Оставшись в одиночестве, Ксения еще долго размышляла над этим странным разговором. Радовало, что Креостарх был не в курсе кровожадных планов своей Эллианы, но как он решит сыграть эту партию — было для нее загадкой. Хотелось верить в лучшее, но…

Сон сменялся бодрствованием, минуты одиночества превращались в часы, часы в дни, а дни в вечность. Пока однажды Ксению не разбудил звук открывающейся двери. Девушка оторвала голову от подушки и настороженно всмотрелась в темноту коридора. Темнота не подавала признаков жизни. За дверью было тихо. Ксения недоуменно пожала плечами. Это что — приглашение в гости или организация побега из гостей?