Воздушный казак Вердена
Шрифт:
А где хранятся дореволюционные архивы университета? Остаются ли документы студентов, вот что нужно узнать!..
— Все старые документы могут быть только в Московском городском архиве, — сказали в университете, — а что тогда хранили, да и что сохранилось — трудно предположить. Попытайте счастья. Городской архив доживал свои годы в старинном потрескавшемся особнячке, еще более ветхом, чем собранные там документы. Скрипучая лесенка, каморки кабинетов в перегороженных барских хоромах разрушали доверие к возможностям живущего
— Удивительный человек, как жаль его… А на каком же факультете он учился?
— Не знаю. Какие факультеты были в МГУ до революции? Начинаем вместе рассуждать, чему должен был обучаться Пульпе.
— Медицинский, юридический отпадают, так?
— Вне всяких сомнений. Вероятно, математика, физика… Точные науки.
— Вы говорите, воздухоплаванием занимался?
— Предположительно. Это могло быть и увлечением…
— Хорошо, попробуем поискать. В каком году он кончил?
— Понимаете… Тоже не знаю… Вы уж не сердитесь…
— Ладно, давайте исходить из года рождения, тогда приблизительно можно определить… Разве списки всех выпусков пересмотришь, это же сами подумайте…
Сейчас лопнет терпение милой женщины, ведь и этого я не знаю!
— Маргарита Михайловна… Пульпе родился в тысяча восемьсот восемьдесят… Последняя цифра в единственном документе стерлась…
То ли мое умоляющее выражение лица, то ли доброе сердце директора, скорее всего оно, только Маргарита Михайловна тяжело вздохнула и спросила:
— А потом его жизнь по годам вам известна? Где работал? Еще что-нибудь…
И вот мы опять высчитываем, сколько лет могло быть человеку, если в 1913 году он стал летчиком, а до этого преподавал в гимназии, если учесть, что принимали в университет после гимназии в таком-то возрасте…
Ну кто бы из бюрократов и чинуш стал подобным образом возиться с человеком, который ищет невесть что?
Решили искать на двух факультетах по трем выпускам. Это тысячи фамилий выпускников.
— Не знаю, как вас и благодарить, Маргарита Михайловна…
— Подождите, вот если найдем, тогда… Прямо скажу, обещать ничего не могу, никаких данных, одни догадки. Позвоните через недельку.
Не дождавшись назначенного срока, звоню:
— Извините, что не выдержал, а вдруг…
— Не совсем вдруг, но кое-что нашли.
— Нашли?! Можно приехать?
— Только завтра привезут из хранилища. Я еще сама не видела, что там.
Лечу на улицу Станкевича, ищу Ольгу Кирилловну Бердину, ведающую нужным мне разделом. Документы у нее. Заодно принес и бумажку-отношение с просьбой «допустить к работе в архиве по теме…». Ведь и тут на слово поверили! Сплошная небывальщина. Ольга Кирилловна, хорошо понимающая мое нетерпение, сразу выносит две папки.
— Садитесь вот здесь, потом расскажете,
— Спасибо преогромное! — говорю, а сам не свожу глаз с верхней сиреневой папки, прямо-таки «пахнущей» университетской степенностью. Жирная каллиграфическая надпись оповещает: «Дело физико-математической испытательной комиссии (математическое отделение).
О Пульпе Эдуарде».
Забыв, что есть вторая папка, открываю сиреневую, и на первой же странице листок, заполненный размашистыми строчками, — заявление студента Эдуарда Мартыновича Пульпе с просьбой «о допущении к испытаниям… Специальность — механика. Э. Пульпе.
Москва, 13 сентября 1906 года.
Адрес: Стромынка, Селиверстов переулок, дом Лонского, кв. 8». Механик, значит!
Тут же приложена квитанция об уплате двадцати рублей «на вознаграждение экзаменаторов и другие расходы испытательной комиссии». Дороговато стоил экзамен.
Ну что квитанция — бумажка, а сказать может многое. 15 декабря уплатил побор «за ученую степень вторую», а в мае студент раскошеливается еще на трешник, теперь уже «за ученую степень первую». Пересдавал, выходит, добивался своего. Очень похоже на Пульпе. А вот и сам диплом первой степени:
«Предъявитель сего, Эдуард Мартынович Пульпе, вероисповедания евангелическо-лютеранского, состоя студентом физико-математического факультета Императорского Московского Университета… на испытаниях в Комиссии: по интегральному исчислению и теории относительности весьма удовлетворительно, по механике — весьма удовлетворительно… Удостоен диплома первой степени. Город Москва, сентября 5 дня 1907 года».
Великолепный диплом, все оценки, кроме астрономии, высшие, даже и сочинение сдавалось комиссии при выпуске.
Неужели все? Да, есть же вторая папка. А на ней… такая надпись! Какое счастье, что продолжил поиск! Судите сами:
«Дело Совета Императорского Московского Университета. Эдуарда Пульпе.
Об оставлении при Университете для подготовления к профессорскому званию по кафедре прикладной математики»!!!
Вот какие надежды возлагала отечественная наука на героя летчика в дни его юности! Не каждого выпускника сразу прочат в профессора.
Почему же именно Пульпе? Неужели в этой папке я не найду ответа?..
Поверх всех документов лежит аккуратная синяя толстая тетрадь с цветной наклейкой на обложке «Мюр и Мерелиз», Москва».
В белом овале уверенной рукой выведено: «Э. Пульпе».
Я представил себе знакомое не только москвичам причудливое здание Центрального универсального магазина подле Большого театра. Это бывший «Мюр и Мерелиз». Здесь семьдесят лет назад была куплена эта тетрадь, сохранившая до наших дней одну из работ молодого исследователя. И работу, наверное, важную, раз она подшита к такому делу. «О сопротивлении воздуха на винты».