Воздушный замок Нострадамуса

Леонтьев Антон Валерьевич

Зэчки приблизились к Софье. В руках каждой было оружие. Софья затравленно оглянулась по сторонам: женщины, еще недавно гордившиеся обретенной свободой и победой над бесчеловечной системой, как парализованные, застыли на месте.

«Красавица» первой нанесла удар кастетом – Софья увернулась, но усатая зэчка всадила ей в плечо кусок стекла. «Морщинистая шея», сжимавшая железный прут, ринулась на девушку, а «родимое пятно» с заточенной стальной пластиной тянулась к ее горлу.

– Раздавить прынцессу! – визжали зэчки, упоенные кровью. – Разорвать на куски!

Клара заорала,

обращаясь к заключенным:

– Ну, что вы, как столбы, стоите? Они же вас за людей не считают, готовы каждого убить, а вы, подобно овцам, покорно на убой проследуете? Тогда вы это заслужили – сгнить заживо в тюрьме!

Негритянка с ревом бросилась на зэчек. Схватив «красавицу» за шкирку, как котенка, она отшвырнула ее. «Морщинистая шея» огрела Клару вдоль спины прутом, но негритянка извернулась, несмотря на боль, и, визжа, вцепилась той в лицо.

– Сейчас будет очень больно! – заявила особа с родимым пятном: Софья лежала на земле, зэчка, размахивая стальной пластиной, сидела на ней.

Девушка поняла: спасения нет. Но за мгновение до того, как самодельная заточка должна была вонзиться ей в шею, несколько заключенных, бросившись на «родимое пятно», за волосы оттащили ее от Софьи.

– Ай, больно! Что вы делаете, мерзавки! – извиваясь, завопила зэчка.

Одна из женщин ударила ее по лицу.

– Вот тебе за Урсулиту!

Заключенные, еще несколько секунд назад апатично стоявшие и наблюдавшие за тем, как четыре садистки упиваются властью, словно ожили – женщины бросились на «красавицу», «морщинистую шею», черноусую и «родимое пятно».

Клара, с разбитой губой и расквашенным носом, но с победоносно сверкающими глазами, подбежала к Софье и сообщила:

– Зададим мы им жару, этим самонареченным королевам!

Женщины, войдя в раж, колотили, пинали, плющили зэчек. Софья тщетно пыталась призвать их к порядку – заключенные словно сошли с ума.

Роза, оттащив Софью в сторону, сказала:

– Ты уже ничего не сможешь сделать! Они их убьют!

– Но как же так? – закричала Софья.

– Нет ничего страшнее народного гнева, – ответила революционерка. – Эти четверо заслужили только одного – смерти. Они терроризировали тюрьму в течение многих лет. А до них были другие, им подобные. Но благодаря тебе новых «королев» в этой тюрьме больше никогда не будет!

Завороженно Софья наблюдала за тем, как десятки женщин, подобно разъяренным слонам, топтали зэчек. Те пытались сопротивляться, но что они могли поделать? Софья увидела «морщинистую шею», на мгновение взлетевшую над толпой, – зэчка истекала кровью.

– Моя рука! – дико завизжал кто-то. – Ах, вы оторвали мне руку!

Софья отвернулась. Роза, наслаждаясь сигаретой, заметила:

– Вот об этом я и мечтала все время. Хорошо бы не только в тюрьме, но и во всей Коста-Бьянке устроить небольшую революцию! Только, боюсь, запал быстро пройдет. Хотя кто знает...

К ним подбежала радостная Клара:

– Все, с паучихами расправились! Ничего от них не осталось, только мокрое место! Будут знать, как на нас руку поднимать!

Появились охранники, которые с большим трудом разогнали женщин – в пыли валялась окровавленная одежда и разорванные

в клочья тела четырех зэчек.

Прогремели выстрелы, Роза заметила:

– Власть приступает к карательным мерам, нужно уносить ноги!

Но они не успели уйти, потому что со всех сторон заключенных женщин взяли в кольцо охранники.

– Взять ее! – завопила, указывая на Софью, Виолетта.

Девушку схватили и куда-то потащили. Один из охранников ударил Софью по голове рукояткой пистолета, и она потеряла сознание.

* * *

– Открывай глаза! – послышался сквозь шум в ушах яростный голос.

Софью окатили ледяной водой. Девушка разомкнула веки и увидела, что находится в карцере. Виолетта, заложив руки за спину, возвышалась над ней.

– Ты подстрекала женщин к бунту, – заявила рыжеволосая надзирательница и ударила кованым сапогом Софью в живот. – По твоей указке они растерзали четырех заключенных. Невелика потеря, но ты пытаешься прибрать к своим рукам власть в тюрьме. Мой муж потерял из-за тебя работу, но меня тебе не свалить! – И она снова ударила Софью сапогом. – С каким удовольствием я бы прибила тебя, прынцесса! Но мне и так грозит скорое увольнение и суд. И все из-за тебя! Тоже мне, правдоискательница! Решила права качать! Но теперь тебе не отвертеться – тебя будут судить за организацию убийства четырех человек, и никакие письма в столицу не помогут! Ты никогда не выйдешь из тюрьмы, прынцесса, это я тебе гарантирую!

Надзирательница еще раз пнула девушку и вышла из камеры. Софья прислушалась: ей показалось, что снаружи доносятся крики и вопли. Или это галлюцинация? Да нет же, она явственно слышит выстрелы!

За железной дверью слышались торопливые шаги. Виолетта громовым голосом отдавала распоряжения:

– Черт, они разоружили охранников и захватили оружейный склад! Вызывайте подмогу из столицы, нам требуется помощь армии! И как можно быстрее!

Гул голосов нарастал. Девушка отчетливо слышала одно-единственное имя, которое скандировали снаружи:

– Софья, Софья, Софья! Отдайте нам Софью!

Внезапно все стихло. А после короткого затишья последовала буря – стены задрожали, в коридоре раздались вопли, громыхали торопливые выстрелы. Железная дверь содрогнулась. Софья услышала голос Клары:

– Прынцесса, не дрейфь, мы сейчас тебя освободим!

Дверь затрещала и, поддавшись ударам, слетела с петель. В камеру вступила Клара, завернутая почему-то в красное полотнище.

Софья не смогла сдержать улыбки.

– Ты похожа на национальную героиню Франции Марианну, символ свободы, что ведет народ на баррикады, изображенную Эженом Делакруа.

Негритянка обняла Софью и сказала:

– Мы тебя освободили! Правда, пришлось поставить всю тюрьму на уши и захватить власть, но ничего! Мы ждем тебя!

К Софье прорвалась возбужденная Роза.

– Революция, о которой я мечтала всю жизнь, свершилась! Хотя бы и в масштабах тюрьмы, – заявила она. – И все благодаря тебе. Когда разнеслась весть о том, что тебя посадили в карцер, то мне...

– Нам, подруга, нам! – рявкнула Клара. – Да, да, нам не составило труда убедить женщин разоружить охрану!