Воздушный замок

Козлов Юрий Вильямович

Ночью Коля неожиданно проснулся. За стеной разговаривали мама и папа.

— Понимаешь, — говорил папа. — Главная мысль моего доклада в том, что в начале нашей эры вопросы канонизации в Боспорском царстве начинают трактоваться принципиально по-новому. Если раньше богами становились исключительно героические личности, скажем, Геракл, а позже обожествлялись римские императоры, но это было, так сказать, номинальное обожествление, то в первом десятилетии второго века нашей эры богом становится совершенно обыкновенный человек — юноша пятнадцати лет,

о котором толком даже не сказано, как он попал на небо, иначе говоря, как умер.

— Коля, а может быть, он совсем и не умер? — спросила мама.

— Как это?

— Ну… Просто попал на небо.

— Спи… — вздохнул папа, и наступила тишина.

5

Утром следующего дня — последнего дня школьных занятий — Коля с удовольствием отметил, что небо на редкость чистое, солнце светит необыкновенно ярко, а все небесные механизмы опустились гораздо ниже и, казалось, висят чуть ли не над самыми крышами. «Наверное, у них смотр…» — решил Коля.

У всех, кто в этот день пришёл в школу, настроение было праздничное. Коля сидел рядом с Евстолией и щурился от яркого солнца.

— Не забывайте, дорогие мои, — говорила учительница, — восьмой класс, в котором вам предстоит учиться в будущем году, — решающий… Многим придётся сделать выбор: продолжать ли учиться в школе или пойти в профессионально-технические училища…

Лёшка Вельяминов поднял руку.

— Вместе с Бенюком я пойду в ПТУ небесных механиков! — серьёзно сказал он. — Небо должно быть чистым…

Все посмотрели сначала на Лёшку, потом на небо (оно было ослепительно чистым), потом перевели взгляд на Колю и захохотали.

— И я хочу на небо! И я! И я! — стали все кричать, словно происходила запись желающих.

— А я вот ангелом хочу быть! — вдруг заорал Вельяминов и победоносно уставился на Колю. — А Бенюк пусть за мной чистит!

— Вот до чего договорились! — вздохнула учительница и посмотрела на часы. — До звонка двадцать минут, — сказала она. — Но я отпускаю вас раньше! Счастливых вам каникул, ребята! Купайтесь, загорайте, играйте, но не забывайте и про учебники! И про внеклассное чтение тоже! До свидания! — учительница вышла.

Тут же у дверей образовалась свалка, которую мастерски устроил Лёшка Вельяминов.

— А ну-ка постой, Евстолия Бубликовна! — орал он, всех распихивая. Евстолия чудом успела проскользнуть в коридор и благодаря этой своей стремительности избавилась от озорных Лёшкиных рук.

Коля подождал, пока свалка закончилась, и спокойно вышел в коридор. У окна стояла его сестра Лиля и плакала.

— Ты что? Каникулы ведь… — сказал Коля.

— Гад! Велья-ми-нов! — проплакала по слогам Лиля. — Позвал в кино… Я его тут ждала… А он меня по заду портфелем стукнул и дурой обозвал… На виду у всего вашего класса…

Что-то надо было делать. Коля угрюмо уставился в небо, словно желал выслушать, что скажут механизмы. Но они ничего не сказали. Только полупрозрачная гигантская петля раскачивалась в небе, как перевёрнутый

вопросительный знак.

— Иди за мной! — сурово приказал сестре Коля.

— Куда? — спросила Лиля. Перестав плакать, она необыкновенно похорошела.

— За мной! — повторил Коля.

Они пошли вниз по лестнице.

Вельяминов перенёс свалку в вестибюль. Человек десять катались, собирая пыль, по каменному полу. Лёшка расхаживал, как Наполеон под Аустерлицем.

Коля неожиданно и ловко схватил его за голову и ударил лбом о свою коленку.

— Что, гад? — закричал он, вцепившись в длинные Лёшкины волосы и тряся его, как осеннюю яблоню.

— Дурак! Небесный! Спятил! — вырывался Лёшка. — Мужики! Отцепите Небесного! Ну чего тебе от меня надо?

Но «мужики» продолжали схватку на полу, не замечая отчаянного Лёшкиного положения.

— Ты зачем Лильку стукнул? — орал бешено Коля, стараясь перегнуть Лёшку пополам.

— Да не стукал я её! Врёт она! — Лёшка изловчился и ударил Колю головой в солнечное сплетение. Коля потерял дыхание, вытаращил глаза и сел на холодный пол.

— На ещё, Небесный! На закуску! — дал ему по шее Лёшка и выскочил из вестибюля. — Мужики! — раздался с улицы его голос. — Кто со мной пиво пить?

Коля поднялся. Боль в животе прошла. Он дышал ровно.

— Я не знала, что ты так здорово дерёшься! — с восхищением сказала Лиля.

— Зачем ты лезешь к Вельяминову? — хмуро спросил Коля. — Чего тебе от него надо?

— Не знаю… — ответила Лиля, и глаза её наполнились слезами.

— Ладно… Не плачь… — вздохнул Коля. Первый день каникул был испорчен.

— Знаешь, — взяла его под руку Лиля. — Это ведь я его сама стукнула портфелем… Он бежал мимо, а на меня даже не посмотрел… И в кино он меня не звал… И дурой не обзывал…

— Значит, я просто так дрался? — уныло спросил Коля.

— Ты замечательно дрался! — сказала Лиля. — Я расскажу маме, как ты защищал сестру… По-львиному… Я ведь только сейчас поняла, как это замечательно — иметь брата-защитника…

Дома их ждал сюрприз. Мама носилась по комнатам растрёпанная и заплаканная.

— Коля! Лиля! — закричала она. — Ваш папа… Негодяй!

Из комнаты, где находился папа, доносилась музыка — играла любимая его пластинка «Русские военные песни и марши».

— Нет, вы только посмотрите! — Ольга Павловна кивнула на дверь. — После всего этого он ещё маршики слушает! — в дверь полетела книга «Мифы и легенды Древней Греции».

— Трум-пум-пум! — басовито ответил военный трубач.

— Что случилось, мама? — спросила Лиля.

— А! — махнула рукой Ольга Павловна. — Пусть вам отец объяснит… Если только его ещё можно так называть! — На глазах у неё появились крупные, с фасоль величиной, слёзы. — Скотина! — застучала она в дверь. — Выйди, посмотри в глаза детям! И сегодня же убирайся к этой… Господи, а я её ещё считала своей подругой… Сколько лет ты с ней путался, мерзавец! — Ольга Павловна убежала в ванную. Оттуда донеслись громкие рыдания.