Возгарка I

Ахметшина Ксения

Благо у меня ещё осталось три «винджаммера» – тубуса с ветрами, так что после ремонта можно будет ускориться. С другой стороны, эти игрушки слишком дорого стоят, и пока не известно, что выгоднее: пустить их в дело или немного потерять за просрочку.

И на берегу, чтоб его, придётся действовать осмотрительно. В идеале мне стоит забраться в тайник и отсидеться, пока не уберёмся подальше от баронской вотчины, но посылать вместо себя Войко не стоит: когда дело доходит до финансовых вопросов, его язык тут же приобретает пару лишних костей. Переломить пополам

берёзку ему проще, чем сбить цену на аренду портового крана.

Радек – другое дело, но этому пройдохе я не доверяю, он простился с сухопутной жизнью в надежде разделаться с карточными долгами: не выплатить, а просто смыться.

Демира посылать нельзя: после войны с Мурадой к её выходцам относятся подозрительно, а за любые остроты в свой адрес, сын отставного янычара может схватиться за доставшийся в наследство кылыч.

Эмил – существо тихое и безропотное, он не то что рта с посторонними не раскроет, но и в глаза лишний раз не посмотрит, будет стоять перед чинушей, мямлить под нос и мять шапку. Сказываются годы крепостного состояния и работы бурлаком.

Я завалился на тахту и сунул руку под голову.

Да и не могу я ударить в грязь перед своей командой. Одно дело, забираться в подпол на днёвку, прячась от солнца, как полагается нормальному вампиру. Совсем другое – показать такой же страх перед невесть кем. Никого, за исключением Бронислава, я не посвящал в свои обстоятельства, хотя ребята, безусловно догадываются, что я в бегах. Но даже убегать следует с достоинством, а не ныкаться по щелям, как трюмная крыса.

После ужина мы снялись с якорей и привелись к ветру. Над головой широким куполом раскинулись созвездия, волны мягко шелестели, за кормой оставалась пенящаяся полоса кильватера. И пока ветер изгибал полотнища наших парусов, я рассказал Войко про встреченную в лесу рыжую девчонку.

– Ты серьёзно не слышал, как она подходила? – покосился тот, вставляя очередную вымбовку в шпильгат. Радек, готовивший тем временем швартовы, тоже усмехнулся себе под нос, но глаз на «кэпа» не поднял.

Я поморщился:

– Представь, не слышал. Шум водопада забивает. Учуять соплячку мне тоже не довелось: запах оленьей крови прямо на лице немного отвлекал. Да, да, беспечно с моей стороны. Нужно чаще глазами пользоваться и реже погружаться в пучину сугубо личных ощущений, – пожалуй, это я лишку добавил. Им же не понять восторга хищника, нагнавшего добычу.

– Ты ведь её не тронул? – старпом проверил ход барабана.

Теперь я почти оскорбился.

– О, безусловно, высосал каждую капельку из тоненьких венок и под ёлочкой схоронил. Нет, Бронислав, за кого ты меня принимаешь? Зачаровал да отпустил.

– А от твоего чаровничества у неё мозги не размякнут, как у того бедолаги?

– Долго ещё упрекать собираешься? С Гостомыслом я переборщил, каюсь. Но старикашка сам напросился! Всё возьми да возьми его юнгой – у нас тут не богадельня. С девчонкой я обошёлся аки с блюдцем фарфоровым. И не надо на меня так смотреть! Я коснулся её разума с лёгкостью страусиного опахала,

ничего этому рыжику не сделается.

* * *

Нова-Затока, прямо скажем, роскошью не блистала. Типичный minderstadte, в Варнахаре и Клодхарии такие называют flecken, в Альбертине – marktgemeinde, а здесь – местечко. Провинциальный городишко с торжищем, которое помогает ему совсем не загнуться. Местные живут рыбалкой и лесными промыслами, сбывая дары природы за весьма умеренную плату всем, кто не погнушается навестить их пристань, да отстёгивая причитающееся своему барону.

Впрочем, встречали похуже. Перекантоваться день-другой сойдёт.

К прибытию я переоделся. Сменил провонявшую кровью рубашку на парадную: чистую и условно белую. Вдел руки в прорези приличного камзола, набросил на плечи кафтан, нахлобучил треуголку, а вот бриться посчитал лишним: заросшим проще на смертного похожу.

Не могу сказать, что за минувшие годы роль притворщика стала частью моей личности, но я прилагаю усилия. В больших городах проще: там через порт еженощно проходит тьма вампиров, которых никто не собирается учитывать и отправлять бить челом перед местным лордом, если только они не планируют осесть в его вотчине или задержаться в ней на существенный срок.

Но в столь тихой гавани, как Нова-Затока, всегда есть вероятность, что скучающий феодал или его наместник захочет пригласить тебя на светскую беседу. Обнаруживать же себя перед Ветцелем мне совершенно не с руки. Однако будем реалистами: вряд ли барон разгуливает по ночным улицам своего податного городка, слишком тот убог. Сидит его благородие в замке да покусывает наложниц. Может, среди гарнизона и найдутся когда-то видевшие меня сородичи, но вряд ли мы пересечёмся.

Кранцы вошли в соприкосновение с причалом. Радек соскочил на дощатый настил и живо наложил паловый узел на свайный столбик. Вскоре мы выбрали швартовы и закрепили ходовые концы на кнехтах, после чего опустили сходни.

На пирсе нас с Войко встретил портовый служка и, судя по виду, колдырил он чаще, чем выполнял прямые обязанности. Во всяком случае, семафорный сигнал нам пришлось дублировать дюжину раз, пока с берега не раздались подтверждающие вспышки. И вместо короткого условного ответа, нам пришло нечто вроде «п-ч-и-р-д-а-п-с-у», что я предпочёл расшифровать как «причаливай до пирсу».

Заполнив документы, я пояснил причину нашего визита.

– Нам понадобятся ваши рабочие, чтобы выгрузить трюм, и пакгауз для временного хранения, – перешёл я к главному.

– Чего? – крякнул мужичок. Его поношенный бострог из канифаса явно свидетельствовал о матросском прошлом, но, похоже, к своим береговым обязанностям он должного пиетета не питал.

– Склад у вас есть? – перевёл я, непроизвольно вскинув губу, но клыка не выпустил. – Или нам прямо на берег товар выгружать? Имей в виду, мил-человек, что в таком случае за его сохранность головой ответишь.

– Склад, так энто, ага… – собеседник шмыгнул и утёрся пальцем. – Только он того, занятый весь.