Возгарка II
Шрифт:
Тем не менее, Брентано верный и надёжный соратник, доказавший это тремя сотнями лет службы и неоднократно прикрывавший меня в бою, ну а воевать мне доводится часто, и занимаюсь я этим ремеслом с истинным наслаждением, ведь оно приносит не только мрачную славу, но и существенный доход.
Умер Альберих в преклонные годы: клинок ни одного противника так и не сумел достать его, зато подкрался инфаркт. Благословенный инфаркт, я бы сказал. Честное слово, состарься он ещё лет на пять, и я лично свернул бы ему шею. Мне и так теперь приходится постоянно созерцать это напоминание о
Брентано присягнул мне на верность ещё во времена Сигизмунда, когда мы оба были молоды и смертны. Его семья служит моей с давних пор, и честь её Альберих не запятнал ни разу.
Чего с прискорбием не могу сказать о собственных родичах.
Колдовской дар редко наследуют сразу несколько детей одних родителей, но нам с братом повезло. Герберт был младше меня всего на два года, так что на обучение ко двору императора нас отправили вместе. Не стану вспоминать кошмары, которые мы пережили в те юные годы, скажу лишь, что они сплотили нас сильнее прежнего.
Потому сложно описать, какой стыд, боль и страх я испытал, когда во время торжественной церемонии благословения Герберт отказался испить кровь из кубка, протянутого самим Сигизмундом. Наш отец к тому времени был уже дважды мёртв, так что официальным главой фон Шнайтов считался я. С трудом, но мне удалось погасить гнев императора, а Герберт навсегда потерял его расположение и отправился в Шнайт – на нашу малую родину, так сказать.
– Что ты творишь! – я гневно мерил гостиную шагами. – Ты хоть понимаешь, какое бесчестие навлёк на семью?
– Я не стану вампиром, Вальд, – он в сотый раз тряхнул головой, как упёртый ишак. – Не буду пить кровь, не собираюсь никого подчинять своей воле и колдовать для Сигизмунда тоже не буду.
К тому времени мы уже прошли предварительный отбор и числились в качестве главных кандидатов в дюжину личных магов императора. Нам предстояло исполнять для его величества самые мрачные и трудоёмкие ритуалы, но и награда нас ждала соответствующая. Для сыновей мелкого барона такая карьера была недостижимой мечтой.
Моей, по крайней мере. Однако братец её не разделял.
– И что ты собираешься делать? Останешься смертным, будешь сидеть в замке и покрикивать на прислугу? Я не хочу видеть, как ты медленно увядаешь, так что не жди меня в гости. Останешься здесь, мы больше не свидимся.
Я бросил гневные слова брату и ушёл прочь. После мы действительно долго не виделись. Впрочем, Герберт меня приятно удивил: он употребил свои знания на поиски средства, продлевающего жизнь без крови. Рецепты его омолаживающих эликсиров до сих пор пользуются огромной популярностью.
Эти напитки позволили ему прожить две сотни лет, почти не состарившись. Но такие препараты всё же ненадёжны: его волосы успели полностью поседеть, так что в конце жизни мой брат напоминал собственного белого ворона. Очень символично, на мой взгляд, ведь лучшего эпитета для отщепенца не найти.
К сожалению, мой брат зашёл слишком далеко в своём бунтарстве. Его отказ от вампирского бессмертия сильно ударил по репутации нашей семьи, но со временем мне удалось пробиться наверх, я даже стал негласным
Он посмел сомневаться в божественной природе Калихи и в самом факте её существования. Приводил доводы в пользу чисто магической природы перерождения Первородной. Собственно, я полностью согласен с его выводами и религиозным фанатизмом никогда не страдал, но мне хотя бы достаёт разума не разглашать свои взгляды. Герберт же готовил манифест, который грозил втоптать наше имя в грязь и уничтожить всё, что я создавал два века.
Хуже всего, что мне не удалось вовремя замять дело и слухи дошли до императорских ушей. Сигизмунд вызвал меня на ковёр и доходчиво объяснил, какой выбор мне предстоит сделать. Я заверил, что немедленно отправлюсь в родовое имение и вправлю брату мозги, так что до радикальных мер не дойдёт.
– Уверен, ты примешь правильное решение, – сказал император напоследок, и губы его искривились в гадкой усмешке.
Сама ситуация забавляла его. Действительно, конфликт между родными братьями – что может быть увлекательнее? Направить руку одного против другого, заставить выбирать между амбициями и семьёй – это же так интересно.
В Шнайтском замке меня встретила семья брата. К сожалению, у меня никогда не хватало времени озаботиться потомством в смертные годы, а первые две жены Герберта оказались пустоцветом, хотя дело скорее в изменённом колдовством метаболизме моего брата, а не в девчонках. Ирмалинда, прекрасная и родовитая, подарила ему сына – моего горячо любимого племянничка. Тогда мальчишке исполнилось всего пять лет, и я старался воззвать к брату, опираясь на этот факт:
– Герберт, опомнись, ты подставишь под удар не только себя. Подумай о жене и ребёнке! – я почти рычал и даже не пытался удержать клыки в дёснах.
Разговор происходил за закрытыми дверями, в верхних покоях башни, в которой он занимался своими изысканиями. В нос бил едкий запах химикалий: привычный до невозможности, ведь моя собственная лаборатория полнится такими же ароматами.
– Ты не понимаешь, Вальд! – всплеснул он руками, как негодующая барышня. – Это нельзя скрывать! Люди имеют право знать! Ведь на самом деле такое бессмертие, какое получила Первородная, воспроизводимо! Нужно только дождаться затмения и провести правильный ритуал. Всё дело в разуме практика и в устоявшихся веками представлениях, которые буквально оседают в воздухе и работают как призма. Тут нет никакой божественный воли, это просто язык метафор, преломляющий естественные потоки магии!
– Герб, тебе ответят, что всё получается ровно потому, что так хочет Калиха. После чего к тебе явятся милые ребята из Тиблирии, чтобы задать некоторые вопросы вероисповедательного характера. Ты уничтожишь наш род, втопчешь имя фон Шнайтов в грязь, разрушишь мою карьеру и подвергнешь свою жену и сына гонениям. И всё ради чего? Ради удовлетворения собственных правдолюбских амбиций? Ты даже не знаешь, прав ли! Всё твои выкладки – не больше, чем гипотеза! – я махнул в сторону заваленного бумагами стола, устроив шквал из шелестящих листков.