Вожак младшей стаи
Шрифт:
— Он не скажет, — вступила в перепалку Нинка. — Не мучайте Федю. Только изведёте и его и себя, но ничего не добьётесь.
— Понимаю. Табу, — ухмыльнулся мужчина. — Ладно, оставайтесь здесь. Гена подойдёт через несколько минут.
— Зайдите ко мне, — вот и всё, что прозвучало в наушнике. Но генерал Русаков и не нуждался больше ни в чём. Понятно — приглашают на «ковёр».
В кабинете начальника управления сидело несколько незнакомых в штатском и знакомых в форме.
«Великий
— Входите Евгений Иванович, — хозяин кабинета дружелюбным жестом указал на стул, отчего недоброе предчувствие стало заметно сильнее — Шевцов не слишком-то расшаркивался с подчинёнными и демонстрировал «демократичность», как правило, держа за спиной готовую к использованию клизму. Ведёрную.
— Мы внимательно ознакомились с материалами по гостям с Прерии. Где, кстати, они сейчас?
— В интернате номер восемьдесят четыре под Питером.
— И чем занимаются?
— Добиваются встречи с одним из воспитанников — Геннадием Калугиным.
— Зачем, интересно, им понадобился этот мальчик?
— Думаю, у одного из объектов возник комплекс вины перед родственниками убитых им наших военнослужащих. Во всяком случае, извещения о смерти он вручает лично. Правда, не признаётся в своей причастности к их гибели. Тем не менее, пытается помочь. Материально. Хотя, существенными суммами не располагает.
— Последним делится? — в голосе одного из штатских слышна издёвка.
— Юношеский максимализм, — вставил словечко генерал Чужаков.
— Так он заметил слежку? — уточнил полковник Сидоренко.
— Несомненно. Но оторваться не пытается и даже общается с наблюдателями, будто пытается подчеркнуть, что они ему ни капельки не мешают.
— И ведь он ваш родственник.
— Так точно. Не кровный, но и не дальний. Приёмный внук. Хотя знакомы мы были не долго, да и не коротко, — Русаков понимает, что пытаться хоть что-нибудь скрывать бесполезно.
— Охарактеризуйте его.
— Смел до наглости. При этом неизменно вежлив. Судя по разговору производит впечатление неглупого человека, широко эрудированного и во многом разбирающегося. Но, если судить по поступкам — не умён, невыдержан и высокомерен. Из широко известных персонажей более всего напоминает поручика Ржевского из Гусарской баллады.
— Прёт напролом, словно дикий кабан, — хмыкнул шеф. — Поделом ему кличка досталась. Так что, Евгений Иванович, мы тут посовещались и решили передать это дело в ведение генерала Чужакова. Хе-хе. Ведь мы действительно имеем дело с чужаками. А вы с ними миндальничаете, словно с родными.
— Как прикажете, Илья Климентьевич, — кивнул Русаков. — Однако, считаю своим
— Наслышаны, наслышаны. Так я вас больше не задерживаю.
«Вежливый какой, — подумал Евгений Иванович, идя по коридору Управления. — А в душу наплевал, словно в поганую урну»
Генка сначала плакал, и Мелкая его утешала. Потом мальчишка вдруг вскинулся:
— Заберите меня к себе на Прерию.
— Там довольно суровый мир, — попытался остудить его горячность Федька. — В лучших школах применяются телесные наказания, а дикие звери насмерть загрызают тех, кто попадётся к ним на зуб. В людях, конечно, больше отзывчивости. Преступности связанной с насилием, почти нет, но плакс и нытиков не жалуют.
— Их нигде не жалуют, — всхлипнул Генка. — И я не нытик. Просто очень огорчился. Обещаю, что буду послушным и старательным и стану учиться на одни пятёрки.
Нах-Нах вспомнил, как два года тому назад почти этими же самыми словами упрашивал отца забрать его с Земли на Прерию. Чуть не прослезился, настолько расчувствовался. Он ведь был таким же городским недотёпой до самого прибытия в Ново-Плесецк. Это уж потом его начали воспитывать, поручая дела, считающиеся взрослыми, и всячески демонстрируя доверие. Нет, ну это надо же — сразу по прибытии вручили боевой автомат и отпустили пострелять на пару с мальчишкой, которого он видел первый раз в жизни. Хотя, отец тогда доверился этому самому мальчишке — расхаживать одному Федьке не позволяли довольно долго.
— Знаешь, Гена. Мы с Федей не расписаны. Поэтому не можем по закону усыновить тебя, — вдруг абсолютно с другого конца подошла к вопросу Мелкая. — Руководство интерната даже на время не имеет права тебя отпустить в компании двух несовершеннолетних. И потом — именно здесь воспитывалась наша учительница, которую мы очень любим и уважаем. То есть — ты попал в хорошее место, где из тебя обязательно сделают правильного человека.
— Так я же могу сбежать! — озарила мальчугана «замечательная» идея. — Или без документов мне не продадут билет на космолёт?
— Не в документах дело. А в ответственности за свои поступки. В осознании их последствий. Подумай, голова твоя садовая, как мы посмотрим в глаза тому же Егору Олеговичу, если умыкнём тебя, как тать в нощи?
— Так вы просто больше здесь не появляйтесь. Распрощаетесь, как ни в чём ни бывало, а я махну через изгородь так, что никто не заметит, и встречу вас уже у автобусной остановки.
— Нагадить и смыться? — Теперь уже возмущён Федька. — Не по людски это. Ну-ка, выбрасывай эти мысли из головы и привыкай вести себя так, чтобы тебе доверяли.