Вожак младшей стаи
Шрифт:
Что тут произошло — гадать не пришлось. Девушка говорила холодно и смотрела неласково, и от этого щемило сердце, совсем некстати. От умиления или, от очередного подтверждения, что не ошибся. Незнакомец же, местный парень её лет или чуть постарше, неожиданно вызвал неуместное раздражение, и директор честно признался себе в обычной и отнюдь не благородной ревности.
Это уже не лезло ни в какие ворота. Пора было брать себя в руки, а не предоставлять гордой девушке возможность в течение двух часов добираться до школы пешком. Ага, в компании
С этого дня жизнь превратилась в подобие ада. Только внутри. Снаружи ему удавалось по-прежнему сохранять спокойствие и невозмутимость. Но наблюдать за крепнувшей дружбой Стебелька с Батоном оказалось отнюдь не простым испытанием.
А потом был тот день, когда Фёкла Максимовна открылась с другой стороны. Только увидев её на своем занятии, он сразу понял, что внутри девчонки горит огонь. Похоже, она была способна сегодня на всё. Он ощутил это, когда просто подошёл поздороваться.
Решение не обращать на неё внимания ничего не дало. Всё равно, куда бы ни отвернулся, чувствовал её взгляд кожей. А Фёкла оказалась настойчивой. Внимания потребовала, а на холодный вежливый ответ, предложила ему погладить шнурки. Каково?
И его тоже отпустило, рассмеялся, глядя в удаляющуюся прямую спину девушки. А чем судьба не шутит, они ведь еще могут стать просто друзьями. И что нужно, чтобы перевести отношения в подобную плоскость? Думал недолго.
Даже порадовался удачному стечению обстоятельств. Прогуляться с ней по Прерии, узнать поближе, навязать нужную манеру общения — дружескую, и никакую иную.
И всё удалось! Помогла и безумная затея девушки с обращением к тараканам — улучшить её комнату в их огромном «улье». Даже приятно, что ей захотелось комфорта а то неуютно как-то было думать о том, что она чудо и идеал, «беспортошница».
Одним словом прогулка удалась на славу, даже кураж девушки, её наплевательское отношение к тому, что он подумает — понравились и подарили надежду — всё получится. Это подтвердилось и по прибытии в школу, где девчонка бросилась в свою обновленную комнату со всех ног — ну чисто ребенок!
Инженерная мысль тараканов, проявленная в комнате Стебелька, немало поразила и позабавила Егора. И грустная дума о том, что ничего подобного он не смог бы ей дать. Она дитя этой земли, аборигенка — запросы её и жизненные ценности ему совсем непонятны.
С легким сердцем оставив девушку наслаждаться подарком дружественных инопланетян, директор просто отправился спать. И плевать на боль в сердце — дружба между ними возможна — и это главное.
И даже уснуть удалось, пусть и не сразу.
От стука в дверь проснулся сразу, и все понял. Все благие намерения летели в тартарары. Пришла. А значит что?
И если бы она только не была так хороша в своей серой тунике под цвет глаз, если бы не маленькие пальчики ног, покрытые красным лаком и сводившие с ума…
Нет, он мог бы собой гордиться. Всё прошло не так уж и плохо. Он сказал свое НЕТ, она приняла. А поцелуй…? Будет
Ну и фиг с ним, что много чего наговорили друг другу, но утром он обязательно помирится с ней, и честно предложит дружбу. Она поймет, и даже простит, женщины — они такие — куда легче прощают самые страшные грехи в то время, когда за сущие мелочи буквально уничтожить тебя готовы. И Стебелёк, будем надеяться, не лишена такого чудесного качества.
Совсем другая часть. Прошло пять лет — Нах-Наху уже девятнадцать.
Глава 25
Новичок
Забор детского сада как раз в месте, где расположен участок той самой группы, в которую мама привела Макса, выполнен фундаментально — металлическая сетка на бетонных столбах, поверх которой на фарфоровых изоляторах натянуты голые провода под напряжением. Не многие дома так серьёзно защищены. Нечто подобное припоминается только на периметре кампуса ГОКа. Ещё сильнее мальчик удивлён тем, что видит и слышит:
Цып, цып, мои цыплятки, Цып, цып, мои касатки, Вы пушистые комочки, Мои будущие квочки,— на восточный манер поёт рослый плечистый дядька с бугрящимися сквозь ткань футболки мышцами и тихонько пятится. А гурьба великовозрастных шестилеток, таких, которые тут на Прерии уже носят заряженные жаканами маленькие, но настоящие ружья, следует за ним, толкаясь и протягивая руки в сторону воспитателя. Действительно, будто цыплята за курицей.
Просто детский сад. Натуральный. Собственно, вывеска над калиткой так и сообщает «Детский сад Нах-Нах» — Макс умеет складывать буквы в слова и разбирать короткие надписи, сделанные крупным шрифтом.
Мощёная каменной плиткой дорожка ведёт от калитки в сторону низкой постройки, опоясанной широкими верандами. На выступающем за пределы крыши крылечке, прямо на ступеньках, сидит веснушчатая рыжая тётя в белом халате:
— Иди сюда, малыш, — манит она мальчика пальцем. — Покажи язык и скажи «А».
Максим отпускает мамину руку и подходит:
— Я уже не малыш. Мне осенью в школу идти. Я все буквы знаю и умею считать.
— Надо же, какой молодец! Здравствуйте Диана, — Рыжая кивает маме, опускает на глаз круглое зеркальце с отверстием посередине и блестящей лопаткой прижимает вниз язык. — Зев чистый, теперь втяни язык, зубки у нас уже начинают меняться, — она сноровисто вставляет в уши мальчика блестящие вороночки. — Тут тоже порядок, — задирает вверх рубашку и проводит по животу тёмной матовой палочкой — покровы эластичные, в тонусе, — продолжает она бубнить своё. Осмотрела ногти, послушала сердце и лёгкие, приложила в нескольких местах лопатку с проводком, идущим к небольшому ящичку.