Вожак
Шрифт:
Закатываю глаза.
Мне жаль ту девушку, которая станет женой этого Джафарова. Отвечая на мои мысли, Тина выплевывает:
— Ты мне не муж, чтобы командовать.
Мне хочется попросить их прекратить. Мы же просто…теряем время…
Аид начинает хохотать, запрокинув голову. Тина смотрит на него настороженно. Размяв шею, он ухмыляется:
— Тебя в жёны возьмёт только идиот. И то, не каждый.
Тина сжимает губы и рычит:
— Как хорошо, потому что мне не нужен
Я давлюсь воздухом.
Мой отец…убил бы меня за такое.
Аид кривит губы в очень наглой ухмылке.
— Я так и понял, что тебя ни разу в жизни никто хорошенько не оттрахал, — хрипловато бросает он.
Щеки Тины становятся бордовыми. Мои тоже.
— Мужлан. — Ценит она, разворачиваясь и уходя.
Её платье шелестит на бедрах, как лёгкий ветерок. Обычно её походка плавная, но сейчас она движется, как таран. Распихивая людей и вызывая волнение в толпе.
Аид наблюдает исподлобья за каждым её движением и рычит:
— Блядь, я же сказал, не привлекая внимания.
— Ты хам. — Убежденно сообщаю ему, потирая виски.
— Пошли. — Буркает он, махнув головой куда-то в сторону.
Он держится чуть впереди, будто мы не вместе. Мы всё дальше уходим от холла, двигаясь по устланному ковром коридору. Потом вверх по лестнице, тоже устланной ковром. Эти лестницы ведут к ложам на верхних ярусах. Мы не встречаем ни одного человека, а когда минуем ещё два пролёта, Аид тормозит у резной двери.
Не выдерживаю и спрашиваю то, что крутилось в моей голове всю дорогу:
— Ты начальник его службы безопасности?
Почему я не замечала раньше? Кому ещё он смог бы доверить свою жизни?
— Меньше знаешь, Мира, крепче спишь. — Отвечает Аид, открывая дверь и запихивая меня внутрь, как какую-то жертвенную овцу.
Глава 17
Дверь за моей спиной захлопывается, а мои глаза привыкают к тусклому освещению комнаты. Это ложа. Тяжёлая синяя портьера отделяет её от всего остального мира. Горят только бра. Желтые и тёплые.
Замираю, делая быстрый вдох.
На шее бешено пульсирует жилка. Чувствую его запах. Ненавязчивый древесный аромат моего мужа. Затаив дыхание, поворачиваю голову вправо и подношу кулак к колотящемуся сердцу.
По телу берут мурашки. По плечам, груди. По ногам поднимается жар и собирается в животе.
Моё сердце сжимается.
Он здесь.
Марат стоит, опёршись о стену. Украденный у меня полутьмой. Руки сложены на груди, голова откинута. В костюме, как всегда, но без галстука. Тёмные волосы зачёсаны назад, открывая суровое бородатое лицо.
Это так…хищно…
Его энергия витает в воздухе. Касается меня, опутывает.
Я не боюсь. Это мой муж. Я знаю его…
«Ты ничего о нём не знаешь.». —
Знаю! Знаю, всё, что мне нужно! Убирайся к чертям собачьим, я не спрашивала твоего мнения!
Его глаза в тени. Но, я чувствую их повсюду на своём теле! Даже от этого мне тепло!
Я…счастлива сейчас. В эту минуту!
Улыбаюсь и выдыхаю:
— Пожалуйста, не наказывай меня. Мне, итак, досталось.
— Если боишься, зачем пришла? — Спокойно спрашивает мой муж.
Моя улыбка тает.
— Я не боюсь… — говорю тихо, глядя на носы своих туфель. — Ты столько раз делал мне больно, что я…я уже ничего не чувствую…
Конечно, это преувеличение.
Я очень даже чувствую.
Всё-всё.
Особенно его.
— Я и приятно тебе делал. Много раз. — Отзывается он из своего мрака.
Горький смешок вырывается из моего горла. Запрокидываю голову и закрываю глаза.
— Ты делаешь со мной всё, что вздумается. — Говорю сдавленно, опуская руки вдоль тела и сжимая их в кулаки. Злюсь, потому что готова, как дура, бежать за ним по первому зову! — И вообще…я тебя не звала! — Глядя на него мятежно, напоминаю я. — Ты сам пришёл!
— Ты меня не звала? — Очень мрачно смеётся Марат, а потом ударяет кулаком о стену так, что я слышу жалобный треск деревянной панели.
Подпрыгиваю на месте и пячусь назад, наступив каблуком на подол платья. Он срывается с места и идёт на меня.
Очень злой. И очень подавляющий! Его тёмные брови почти сошлись на переносице, губы плотно сжаты.
Я не боюсь…только не его…
Пищу, выставив вперёд руку. Моё сердце ударяется о рёбра. Колени подгибаются. Всего четыре шага…он оказывается рядом и хватает за меня плечи. Стискивает их своими ладонями. Встряхивает и орёт мне в лицо:
— Ты каждую ночь зовешь меня! Я блядь слышу этот зов! Каждую долбаную ночь! Как ты это делаешь, а?!
Восторг от этих слов отражается на моем лице. Его лицо становится ещё злее.
— Я буду звать тебя, сколько захочу! Понял?.. — кричу, сжимаясь под его горящим взглядом. — Я люблю тебя…то есть, НЕНАВИЖУ!
— Мира! — Стонет он, закрывая глаза и снова встряхивая меня. — Что мне делать с тобой?
— Ты сам прислал мне те книги! Сам! — Ору, хватаясь за отвороты его пиджака. — Зачем?!
— Потому что, блядь! — Рычит он, прижимая меня к стене.
Просто блеск!
— Ответ, достойный Марата Джафарова! — Выкрикиваю я, глядя на него воинственно.
— Замолкни. — Гаркает он, приближая свое лицо к моему. — Ни слова! Ни одного!
Замолкаю, гордо вскинув подбородок. Он тут же обхватывает его ладонь, кладя большой палец на мои губы. Смотрит в мои глаза прямо и жёстко, и так же жёстко сообщает:
— Твой гнилой отец предупреждал, что ты самый непослушный щенок в семье.