Вожак
Шрифт:
— Куда?! — не сдержавшись, рявкнул Тончини. — Стоять, уроды!
Чтобы взять себя в руки, ему потребовалась пара секунд.
— Включить аудио-обращение! Мобы один и два — садимся! Моб три — продолжать наблюдение с воздуха.
Вокруг машин, идущих на экстренную посадку, закрутились смерчи. В их воронках плясали сорванные с деревьев листья, жухлая трава и пыль. Джунгли озарялись сполохами радужного сияния — выключить аттракт-иллюминацию никто не озаботился. С небес громыхал суровый проникновенный голос, произнося речь на чужом языке.
Ни иллюминация, ни баритон диктора на тузиков не действовали. Сволочи удирали во все лопатки и уже, считай, скрылись из зоны действия сканеров. Не гнаться же за ними, в самом деле? Стойте, куда вы! Мы вам подарки привезли, давайте дружить… Детский сад, а не военная операция!
— В деревне осталось около двадцати человек, — доложил сержант Гиллеспи.
Лейтенант скрипнул зубами:
— Ладно. Попобуем объясниться с ними.
— Есть объясниться!
— И рожи! Рожи дружелюбнее, мать вашу!
— Вы не астлане. Да.
На морщинистом лице старика застыло изумление. Нет, он больше не сомневался. Убедился, поверил; сумел принять сей сногсшибательный факт. Но изумление въелось в мозг, вгрызлось в душу. Не астлане! Надо же!
— Не астлане. А кто?
— Миротворцы, — в сотый раз повторил Тончини, зверея.
У старика была на редкость дырявая память. Впридачу его накрыло пресловутым «цивилизационным шоком». А может, им просто попался дурак по жизни? До преклонных лет дожил, а ума не нажил…
— Мир-творцлы? С неба?
— Ага, дедушка. В самое яблочко.
— Мир-творцлы победили астлан? Взяли в плен?
Ну наконец-то! Ржавые шестеренки в башке дедугана со скрипом провернулись. Вокруг Тончини собрались все оставшиеся в деревне жители. Точнее, все, кто не смог убежать. Три бабы на сносях — куда им с такими пузами бегать? Хромой калека. Голая верещащая малышня под присмотром пары угрюмых старух. И плешивый морщинистый дед, в юбочке из полос заплесневелой кожи, от пяток до лысины покрытый выцветшими татуировками. В соседней хижине хрипела совсем уж древняя карга, но ее беспокоить не стали: еще преставится с перепугу!
Пусть себе лежит, мумия.
Хромой зыркал на пришельцев исподлобья, отползал подальше. На вопросы калека не отвечал. Молчал; воротил морду. Тончини плюнул и переключился на татуированного деда. Лейтенанту вызвался помогать капрал Бенолли. Капрала в свое время выгнали с третьего курса психфака за пьянку с мордобоем, после чего он угодил в армию. В строю капралу неожиданно понравилось. Отслужив срочную, Бенолли завербовался контрактником в ВКС Лиги. Психолог-недоучка с опытом боевых действий сейчас пришелся очень кстати.
— С неба, дедушка, с неба. Астлане побеждены, жизнь прекрасна, — видя молчаливое одобрение лейтенанта, Бенолли решил не усложнять. А то старик умом тронется. — Больше астлане не будут вас резать. Понимаешь?
— Не будут резать?
— Ну!
— Не будут отправлять в солнце?!
Тузики совсем не умели скрывать эмоции. Или не считали нужным это делать. Черепашью физиономию старика исковеркал ужас. Тончини никогда бы не поверил, что увидит подобное не по визору, в дешевом триллере, а наяву, на лице живого человека. Вот ведь ублюдки! Это ж до какой степени надо было человеку мозги промыть! Ему говорят: «Живи спокойно, дорогой товарищ!», а он сейчас инфаркт схлопочет!
— Они вас обманывали, понимаешь? Врали вам! Не бойся, мы астлан прижучили. От нас не надо убегать. Мы — друзья. Друзья!
В психологии Тончини был не силен. Но даже он понимал: то, что астлане вдалбливали тузикам век за веком, не вышибешь одной политико-воспитательной беседой. Капрал Бенолли из кожи вон лез, но…
— Не надо убегать?!
Эта грандиозная мысль поразила туземца еще сильнее, чем известие, что их больше не будут резать. Вокруг затаили дыхание женщины, прислушиваясь к разговору. Даже отчаянно голосившая малышня на миг примолкла.
— Не надо! — капрал Бенолли излучал обаяние во всех мыслимых диапазонах. — Зачем от нас убегать?
— А как же плен? Честный плен?!
С логикой у старика были проблемы. Хочешь в плен? Сдавайся, кто ж против! Убегать-то зачем? Бенолли подсел ближе, приобнял кретина за плечи, как лучшего друга. С доверительной убедительностью зашептал ему в ухо, но так, чтобы слышали остальные:
— Плен не нужен. Понял? Плен больше не нужен!
Дедуган ел капрала взглядом. Морщил лоб. Нервно сглатывал, дергал острым кадыком на дряблой, в пигментных пятнах, шее. Мало-помалу на лице старика начало проступать понимание. Наблюдать за этим было забавно. Неужели Бенолли расколол тузика?!
— Мир-творцлы победили астлан, — медленно, стараясь не потерять мысль, произнес старик. Пальцы его скребли грудь, словно татуировки вдруг дико засвербели. — Так?
— Ну! — поспешил согласиться лейтенант.
— Мир-творцлы друзья. Убегать больше не надо. Тлакаелэль понял! Мир-творцлы великие воины! Они могут победить всех-всех-всех! Сразу!
— Точно! — кивнул лейтенант.
В словах тузика звучал здравый смысл. Кто сильнее, тот и прав. Его надо слушаться. Что ж, очень даже разумно для дикаря.
— Мир-творцлы наши друзья. Друзья!
Вскочив от возбуждения, старик звонко хлопнул себя ладонями по ляжкам.
— Не надо убегать! — ликуя, возгласил он. Соплеменники внимали деду с открытыми ртами. — Мир-творцлы всех победят! Всех-всех-всех!
Женщины неуверенно заулыбались. Хромой калека глядел на пришельцев с нескрываемым интересом, но по-прежнему помалкивал, лишь задумчиво ковырял ногтем голый подбородок. Дети разразились дикими воплями. С азартом они принялись тузить друг друга, изображая битву, в которой победят всех-всех-всех. Лишь самый маленький разревелся — испугался шума.