Вождь и призрак
Шрифт:
— Тогда действуем вместе!
Линдсей отпустил Кристу и моментально пожалел о своей несдержанности. Она, конечно, была права. Судя по тому, как она вела себя в прошлый раз, на нее можно положиться. Надо всегда доверять не словам, а делам.
— Ты останешься здесь со мной? — спросила Криста.
— Да.
— Это необязательно. Я могу и одна подождать. Вдруг они сунутся к тебе в комнату? Лучше побудь пока у себя. А если им вздумается меня обыскать, то у меня есть «люгер».
— Мы с тобой все равно рискуем, — деловито сообщил Линдсей, словно Криста была для него чем-то третьестепенным, о чем думают
В 10.45 Линдсей попросил Кристу дать ему «люгер» вместе с запасными патронами. Он засунул пистолет за пояс и запахнул куртку. Они ждали и, похоже, не могли сейчас выдумать темы для разговора.
Неизвестно кто из них чаще поглядывал на часы. Минуты еле ползли. 10.50… На улице по-прежнему шел снег, правда, не такой густой. Линдсей молил Бога, чтобы снегопад не кончался. В плохую погоду, да еще в воскресенье, никому не захочется высовываться на улицу. Они посмотрели на часы одновременно. Их глаза встретились. 10.59…
«Время относительно», — сказал кто-то когда-то. И неважно, кто это сказал и по какому поводу, главное то, что шестьдесят секунд никогда еще не тянулись так томительно долго. Криста и Линдсей замерли, боясь пошевелиться. Оба стояли далеко от окна, выходившего на парадный подъезд. ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ…
Линдсей склонил голову набок и прислушался: не раздастся ли шум мотора? Гробовая тишина… Снег за окном падал все чаще, тяжелые хлопья сыпались, как перья из подушки, и, медленно кружа, падали на землю. Одна минута двенадцатого…
— Наверное, не приедет… — начала было Криста.
Линдсей замотал головой, приказывая ей замолчать, и опять чутко прислушался. Криста не могла стоять спокойно. Она сжимала и разжимала руки. Англичанин же застыл, будто статуя и, решительно сжав губы, вслушивался в тишину. Ожидание страшно изматывает. Это сущий ад. Дикая нервотрепка.
Он поднял руку, призывая Кристу стоять спокойно, но рука застыла в воздухе. Вдалеке раздался шум приближающейся машины.
— Он гонит, как сумасшедший, — кажется, так выразилась накануне Криста. В общем, она сказала что-то в этом роде.
Линдсей приложил палец к губам и, подойдя к окну, выглянул из-за шторы.
В снежном вихре показалась темная тень, она прорвалась сквозь белую пелену и, резко затормозив, развернулась на 180 градусов. Капот грузовика теперь смотрел в сторону Зальцбурга. А Линдсей смотрел прямо на закрытый кузов с отодвигающейся дверью. Грузовик все-таки приезжал в Бергхоф по воскресеньям!
Сквозь узенькую — не больше дюйма — дверную щелку Линдсей выглянул в вестибюль. Водитель открыл половинку двери и зашел внутрь, таща на плече мешок. А затем исчез с ним в дальнем конце вестибюля.
— Дверь кузова открыта! — воскликнула Криста, смотря из окна на улицу.
— Тогда пошли!
Оба держали в руках саквояжи. Линдсей распахнул
На улице оказалось не так холодно, как он ожидал. Снегопад понемногу стихал, хлопья становились меньше и падали реже. Криста в точности выполнила все его инструкции; Линдсей заметил кое-где на снегу небольшие отпечатки: Криста шла на цыпочках. Линдсей же, наоборот, пошел на пятках, причем старался идти как можно размашистей. Водитель не должен понять, что на снегу остались чьи-то следы!
Линдсей влез в кузов и услышал тихий шепот Кристы:
— Ползи сюда…
Она залезла на мешки с бельем, лежавшие в глубине кузова, прямо возле кабины водителя. Линдсей не смог разглядеть ее в темноте, и это его окрылило. Может, им повезет, и шофер их не заметит? Если, конечно, ему вдруг не приспичит достать мешок, лежащий у самой кабины…
Линдсей зарылся в груду белья. Криста прижалась к нему. Саквояж впивался в бок, но сейчас лучше было не шевелиться. Линдсей распахнул куртку и достал пистолет. Криста прошептала ему на ухо:
— Зачем тебе пистолет? Ты что, собираешься его убить?!..
— Только если он нас обнаружит. Тогда я сяду за руль, и мы помчимся…
— Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Криста мгновенно сникла. «Будем надеяться…» О боже! Застрелить сейчас водителя — хуже не придумаешь! Потом Линдсей убил бы его без раздумий, но пока они не покинули Бергхоф, это было чересчур рискованно.
Кто-то может услышать выстрел. Придется куда-то прятать труп. Как им удастся проехать через три КПП, если он, Линдсей, будет сидеть за рулем? Он почувствовал, что Криста напряглась. Водитель возвращался за новым мешком. Они услышали, как он потопал ногами, отряхивая с сапог снег. Притаившись под грудой белья, беглецы слышали, как водитель ходит по кузову, и им казалось, что он совсем рядом. Линдсей надеялся, что — если до этого дойдет — он сумеет уложить водителя ударом рукоятки пистолета, и можно будет обойтись без стрельбы.
Шофер тяжело спрыгнул на землю, волоча очередной мешок. Снег скрипел под его ногами. Это хорошо: он затопчет их следы на снегу… Однако Линдсей был сейчас, как натянутая струна. Казалось, ожидание затягивается на веки вечные. А ведь с каждой секундой увеличивалась опасность, что его кто-нибудь хватится!
Водитель еще трижды относил мешки в Бергхоф. И всякий раз возвращался с грязным бельем, которое небрежно бросал в глубь кузова. На третий раз Линдсей увидел нечто такое, от чего у него похолодело внутри.
Шофер как раз подходил к грузовику, когда Линдсей заметил, что из-за мешков высовывается левый ботинок Кристы. Мешок, закрывавший ее ногу, сполз вниз. Не увидеть ботинок мог только слепой. Все пропало! Линдсей крепко сжал рукоятку пистолета.
— О Господи! Ну и погодка!
Водитель, разговаривая сам с собой, забрался в кузов. Он был педантом и хотел убедиться, что все грязное белье сложено в глубине. Выпрямившись, водитель перевел дух и поглядел вперед, держа очередной мешок с грязным бельем.