Вождь и призрак
Шрифт:
— Они уедут в другом такси. Так что если кому-нибудь вздумается нас проверить, ему скажут, что в одном такси ехали мужчины, а в другом — парочка: мужчина и женщина. То есть, не те, кого они ищут…
— Ты нервничаешь, да? — спросил Линдсей.
Они вышли из здания вокзала и очутились на большой площади, на которой почти не было транспорта, только несколько военных машин. Пако уводила его прочь от вокзала. Они шли довольно долго и лишь потом сели в такси.
— Поезд пришел на пятнадцать минут раньше, — сказала
Военный совет (так окрестил его Борман) состоялся в Бергхофе на следующий день, он начался в пятнадцать минут первого. Ему предшествовала жуткая гонка: из Мюнхена в Зальцбург прилетели Ягер, Шмидт и Майр. На совещании присутствовал и Гартман.
Машины, поджидавшие их на аэродроме, выехали из города и помчались по опасной, скользкой дороге в горы. Совещание проводилось в гостиной с огромным окном, откуда открывался живописный вид. Председательствовал сам фюрер. К облегчению и удивлению Ягера, Гитлер воспринял новости спокойно и говорил не горячась.
— Значит, англичанин выскользнул у вас из рук?! Я всегда заявлял, что англичане — опасный, упрямый народ. Как жаль, что нужно с ними дружить…
— Я один виноват в этом страшном недоразумении, — пролепетал Ягер, и Борман тут же на него набросился.
— Если так, то вы должны понести наказание!
— Борман! Пожалуйста! — Гитлер умиротворяюще поднял руку.
Из всех участников «военного совета» у него был самый свежий вид, а ведь он никогда не ложился спать раньше трех часов ночи!
— Нечего выяснять, кто виноват, — продолжал Гитлер, — это ничего не даст. Нам нужно действовать: решить, как выследить Линдсея и привезти его сюда.
Слово «недоразумение» прекрасно выражало смысл происшедшего. Из-за того, что поезд — чисто случайно — прибыл на пятнадцать минут раньше, начальник Венского отделения СС, придя на вокзал, обнаружил лишь пустую платформу. Его люди обшарили все, в том числе и камеру хранения.
— Есть одна любопытная деталь, — начал было Гартман, но Борман опять взревел, словно разъяренный бык.
— Это уже не касается абвера!
— Борман, пожалуйста! — повторил фюрер, демонстрируя завидное спокойствие. — Дайте послушать, что скажет майор Гартман.
— Судя по сообщению Майра, эти люди уезжали из Мюнхена с двумя дорогими чемоданами, — вновь заговорил Гартман. — Потом их обнаружили в камере хранения на Венском вокзале. Описание шофера в ливрее, сдававшего чемодан в камеру, совпадает с описанием человека, которого Майр видел на вокзале в Мюнхене. В чемодане лежали роскошные женские наряды…
— Вы думаете, они не вернутся за чемоданами? — спросил фюрер.
— Думаю, нет, — ответил Гартман. — Они их бросили. А это о чем-то говорит… Да, еще я уверен, что руководит группой девушка, которая так самонадеянно назвалась баронессой Вертер…
— Девушка?!
Борман презрительно скривился. Его бесило, что Гартман оказался в центре внимания, а Гитлер его слушает, затаив дыхание. И опять рейхслейтер получил нагоняй.
— Успокойтесь, Борман! Мы знаем поразительные случаи, когда англичане посылали женщин для связи с французским подпольем. Эти женщины проявили незаурядную отвагу и находчивость. Пожалуйста, Гартман…
— Теперь главное определить, что они предпримут дальше, куда направятся…
— Вена — это лабиринт, — заметил Гитлер. — Уж я-то знаю: там прошла моя юность, полная невзгод и лишений. Если город им знаком, то они так спрячутся, что мы их в жизни не обнаружим!
— Если, конечно, они хотят этого, а не чего-то другого, — вставил Гартман. — Но сдается мне, что у них на уме другое.
Он так разгорячился, что, забывшись, достал трубку и начал размахивать ею, как бы подчеркивая свою мысль:
— Допустим, что девушка действительно их предводительница, у нее вполне хватит для этого выдержки. Я чувствую, что она всегда действует по плану, а не мчится, сломя голову, куда попало. Если судить по ее предыдущим поступкам — а людей всегда нужно судить по их поступкам, — она во всех деталях продумывает, как им добраться до следующего места назначения. Нам нужно только понять, куда они поедут, и оказаться там раньше них!
Гартман сел и чуть было не закурил. Однако вовремя спохватился и сунул трубку в карман.
— У вас все как-то слишком просто! — хмыкнул Борман.
— Нужно принять решение! — Гитлер вскочил на ноги и, почувствовав столь характерный для него, неожиданный прилив энергии, заходил по комнате, заложив руки за спину. — Грубер уже отправился в Вену вместе с офицером, который прилетел из Берлина. Вы, Ягер и Шмидт, тоже поедете и создадите второй отряд. И майор Гартман не должен оставаться в стороне…
— Вы бросите столько сил на поимку одного англичанина?
Борман был ошарашен. Он всегда знал, как должны развиваться события, но то, что сейчас происходило, пришлось ему не по вкусу. Однако фюрер даже не услышал его тихого замечания, ибо заговорил, все больше повышая голос:
— Таким образом им на «хвост» сядут три независимые организации: гестапо, СС и абвер. Если ни одной из них не удастся выследить подрывную группу, то можно спокойно закрывать лавочку! Борман, вы создадите им все условия и снабдите деньгами и оружием. Если придется, будете бодрствовать всю ночь!
Гитлер перестал расхаживать по комнате, скрестил руки на груди и пристально поглядел на молча слушавших его мужчин. Никто не осмеливался перебить фюрера.
— Я надеюсь, до рассвета вы все окажетесь в Вене… и будете целый день обшаривать город. И не забывайте, господа: гестапо уже там, оно вас опережает…