Вождь из сумерек - 2
Шрифт:
Отечески добрый голос мог довести до слез кого угодно. Метод проверенный. Его бойцы в былые времена готовы были своей волей и строевым шагом топать на губу, лишь бы не выслушивать подобные разносы.
Воспитательный процесс в том же ключе продолжался еще с полчаса. За это время «ребятки» вполне пришли в себя и с видимым ужасом таращились на него, все еще боясь пошевелиться. Тихий, полный укоризны, голос забирается в косматые головы, заставляя краснеть от стыда даже шерсть на давно не мытых лицах.
– А военная амуниция? – Он брезгливо отодвинул ногой давно не чищенный выщербленный меч. – Нет, ребятки, с этой минуты
Решив, что начало вполне достойное, перевел дыхание, сделав многозначительную паузу.
– Ты, господин, вождь волчьего племени? – Несмело поднял голову тот, которого звали Кривым. – И стая рядом?
– Хватит валяться, лежебоки. Бока отлежите, пролежни заработаете. – Стас полностью проигнорировал вопрос. – Встать!
Властный командирский голос подбросил «шалунов» вверх.
– Становись! Смирно!
Куй железо пока горячо. Железобетонный принцип. Пока пребывают в растерянности из них веревки можно вить. Очухаются, размышлять начнут, сомневаться. А для солдата сомнения – непозволительная роскошь. Вроде поноса, то бишь диареи.
Начальственно заложил руки за спину. Прошел вдоль короткого строя, больше похожего на, тесно сбившуюся кучку, плохо оправившихся от растерянности людей. Покачался с пятки на носок, морщась, как от зубной боли.
Толпа, а не бойцы.
Припомнил старшину курсантской роты, который был способен довести до бешенства, до полного обалдения, до умопомешательства своими нравоучениями. Именно в такой последовательности, вбивая в головы все тонкости и прелести воинской жизни.
– Строй, это для вас не где-нибудь, а как раз наоборот, так оно и есть. Строй для бойца святое место, в котором у каждого свое место, чтобы на нем стоять раз и навсегда для несения гражданского долга. Как храм Господень. Если здесь есть таковые. – С трогательной любовью начал он. – В строю надо стоять смирно и не болтаться в разные стороны, как таракан в коробке, а пенпендикулярно с землей. Тело должно находиться строго вертикально к поверхности почвы или другого плаца, например казармы, включая сюда же голову. Ноги и руки направлены вдоль туловища. Подбородок смотрит вверх, глаза находятся впереди, чтобы слушать приказы командира и по распорядку дня, чтобы идти в баню или менять портянки. Голова бодро откинута назад для придания достоинства и других боевых факторов, чем как раз и отличается от необученного гражданского населения. Услышал команду «Становись», торопись пулей, чтобы занять свое место в строю. Даже если оторвали от грешного и крайне неморального занятия и других неуставных поступков. А может даже безобразий, которые и безобразят лицо защитника и бойца, распитием спиртных напитков. Ломи, круши, сметай все на своем пути….
– А если… - Услышал он робкий голос.
– Никаких «если». – Решительно и безапелляционно прервал он совершенно неуместный и крайне бессовестный вопрос. – Не можешь лететь, ползи на карачках, на брюхе. Но приползи и займи свое место в строю, как и предписано бойцу. И исполняй гражданский воинский долг. Все ясно? Или ясней больше некуда сказать? Разойдись!
Мужики засуетились.
– Хреновые из вас пули. – Недовольным противным голосом проскрипел Стас. – Даже на кривую стрелу не потянете. Жаль, нет времени у меня. А то бы сделал я из вас людей. Тороплюсь.… Ну, ничего. Свист
Не только восстать, взроптать не посмели.
Наслышались когда-то бородатые всякой всячины о нем.
– Носочки подравнять. Пузо убрать. Голову выше. Гляди веселей!
Непонятные команды, режущий слух командирский голос. Топчутся на месте, пытаясь угадать чего, добивается от них этот жуткий слепец. Дернула же нелегкая покуражиться над ним. Хорошо, что из кустов стрелами не побили. Волчье племя и мертвым не простило бы.
– Грудь колесом, морду лица гордо вперед, бороды вздеть! Орлы! – Удовлетворенно похвалил он, когда появилось перед ним подобие солдатской шеренги. – Слушай мою команду! На пра – во! Кривой, выйти из строя! Поведешь к вершинам воинской славы. По ту сторону реки лагерем стоит армия. Найдешь воеводу Груздня. Скажешь, что я направил для прохождения службы в полку Свиста. Как понял?
– Угу… - Промямлил Кривой.
– Не « угу», а «Так точно»! Ну, ничего. Свист научит вас Родину любить. – Наклонил голову к правому плечу, подумав о чем-то. – И вот что, Кривой.… Чтобы не заблудились дорогой или, не дай бог, не приспичило отстать, присев в кустиках по горькой нужде, мои родичи вас проводят.
Привычно дернулась губа, оскалились острые белые зубы, и жуткий рык застряв в сердцах, разлетелся по лесу.
– Они сторонкой пойдут, чтобы не пугать вас. Уяснили?
– Угу. – Кривой, забыв всю науку, мотнул косматой башкой.
– К ночи встретитесь с моими бойцам. Ребята они тихие, смирные. Но грубости на дух не переносят. Поэтому вежливо и тактично скажете им кто вы и куда.…И пойдете дальше. Шагом марш!
Кривой осторожно скосил глаза в сторону. Почудились желтые безжалостные глаза…. Вздрогнул, зябко поежился.
Повесив голову, боясь оглянуться на оставленное в куче оружие, «новобранцы» пошлепали к вершинам неминучей славы.
-Запевай!
Взревели дикими голосами, распугав лесную живность и разную птичью мелочь.
Саженей через сто в спину ударил недовольный волчий рык, заставивший бедолаг затрусить рысцой, чтобы поскорее скрыться с его глаз.
Стас беззвучно засмеялся.
Поверили или нет его невинному обману? Дойдут ли? А славно бы было если Свисту удастся обтесать их. Леха, наверняка, не обойдет их своим вниманием. Такие бродяги в разведке не последние люди.
Запрокинул голову и эхо широко и щедро разнесло волчий вой по лесу.
«Кашу маслом не испортишь». – Скупо усмехнулся он.
Не касаясь стремени, прыгнул в седло, и с места отправил коня в широкий галоп. Упущенное время не вернешь, но стремиться к этому надо.
Время, время, время….
Вечный цейтнот!
Не погоня за неведомым врагом, не скачка за приключениями, а бег за временем.
Больше никаких остановок, решил он. Прочь от соблазнов. Только вперед!
И несет конь, упрямо встряхивая гривой и со злобой вгрызаясь в безжалостные удила. Проносится во весь опор через села и веси, заставляя удивленно оборачиваться мужиков и баб, отскакивать в сторону детвору. Диво дивное. Не приходилось раньше такого видеть, чтобы слепец, словно зрячий на коне так скакал. К тому же за плечами рукояти мечей торчат. А еще и третий меч к седлу приторочен. Тут же у седла лук в саадаке, а по другую сторону два тула, битком набитые стрелами. И несется слепец так, словно у него не два, а четыре глаза…