Вождь террористов
Шрифт:
— На улице Беннета, конечно, — сказал мистер Ридер. — Когда я вас здесь увидел, то тотчас же узнал — вы были тогда нарумянены.
Она кивнула головой и продолжила;
— Пока вы меня не отправили отсюда, позвольте попросить разрешить мне взять некоторые бумаги, находящиеся в денежном шкафу. Они ни для кого не имеют ценности, кроме меня. Видите ли, мистер Ридер, прежде чем я встретилась со своим мужем, у меня
«Рано или поздно, но она должна узнать правду», — подумал он:
— Ваш муж умер.
— Мой отец его…
— Ваш отец его убил… я в этом уверен. И, кажется, я послужил поводом для этого.
— Я понимаю…— просто сказала она, — конечно, отец его убил, я знала, что так будет, как только он узнает правду. Может быть, вы сочтете меня бессердечной, если я вам скажу, что я рада этому… Я думаю, что слово «рада» — неуместно, лучше сказать: я освобождена. А как же со шкатулкой? Вы принесете ее?
Она сняла с шеи золотую цепочку, на которой висели два ключа.
— Вот это — ключ от денежного шкафа. Мгновенье спустя, Ридер услышал в коридоре поспешные шаги. На пороге показался молодой армейский офицер.
— Прошу прощения, сэр, — сказал он поспешно, — но капитан Мерримэн считает необходимым очистить дом.
— Возьмите эту молодую леди с собой, — сказал он и, обращаясь к Ольге, заметил:
— Я привезу вам вашу шкатулку. Читать письма будет тот, кому они предназначены… Именно теперь… гм… я чувствую себя снисходительнее по отношению к молодым людям. Эту уступку делает старик, который знает, что такое любовь. Я сделаю все, что в моих силах, быть может, мне удастся избавить вас от многих несчастий. В рассеянном сумраке большой комнаты, казалось, реяли тени прошлого. Дом слез! Эти стены были не раз свидетелями человеческого горя и отчаяния, гораздо большего, чем то, которое наполняло теперь его сердце.
Он подошел к денежному шкафу и вложил ключ в замочную скважину. Пока он это делал, весь дом заходил ходуном. Звон стекла, треск падающих шкафов, заставили его трепетать. Оставить просьбу Ольги неисполненной?.. Он размышлял недолго. Свое обещание Джон Грей Ридер должен был исполнить при любых обстоятельствах. Он снова
Тем не менее, в один прекрасный, но далеко не погожий день, по пустынной аллее парка шли двое. Они достигли большой, обсаженной кустами лужайки, которая летом так чарует взоры посетителей своими цветущими рододендронами, и мистер Ридер уселся там с недовольным видом, как бы намекая на то, что его старый ревматизм дает о себе знать.
— Но почему именно Ричмонд-парк? — спросила Маргарита Бельман.
Мистер Ридер кашлянул.
— У меня… гм… романтическое влечение к этому парку, — сказал он. — Я вспоминаю, что первый арест, который я произвел…
— Нет, вы неисправимы! — вырвалось у нее. — Что можно находить романтического в арестах? Поговорим о чем-нибудь другом, прошу вас! Неужели не существует более приятных тем?
— Да… пожалуй…— сказал детектив, почему-то смущаясь. — Дело в том, моя дорогая…
— Не говорите только, Бога ради, «мисс», — умоляюще произнесла она.
— Моя дорогая Маргарита… дело в том, что я уже не молод и… собственно говоря убежденный… гм…
— Холостяк, — помогла она ему.
— Нет, не совсем так, — возразил мистер Ридер, -Но дело в том…
— Позвольте мне, — сказала она. — Вы полагаете, что слишком стары, чтобы сделать счастливой чью-нибудь молодую жизнь, не так ли?
— В общем… гм…
— И вы имели в виду, как я смею предполагать, мою молодую жизнь? Так?
— В целом… гм… весьма вероятно…
— Вы не откажетесь выполнить одну небольшую просьбу, мистер Ридер? Только обещайте, что выполните ее беспрекословно!
— О, разумеется!
— Я вас прошу, — начала она медленно, и в глазах ее вспыхнули лукавые искорки, — я вас очень прошу… мою молодую жизнь… сделать счастливой!
И тут Джон Ридер, которого судьба отнюдь не баловала приятными сюрпризами, ощутил на губах нежный девичий поцелуй.
— Боже мой, — произнес он мгновение спустя, — а ведь как хорошо жить!