Вождь. «Мы пойдем другим путем!»
Шрифт:
— В совокупности же, если опустить золото, что ушло или зарезервировано для Каракаса, то у нас получается девять тысяч шестьсот две тонны золота. Камешки, если честно, пока оценить сложно. Да и особенно не нужно. Я, признаться, боюсь обрушить рынок. Пусть лучше у нас полежат.
— Хорошо. Очень хорошо. — Радостно произнес Владимир и вскочив, начал вышагивать по комнате. — А что будем делать с захваченной макулатурой?
— Уничтожать, — не задумываясь бросил Вайнштейн. — Уверен, что наши заклятые друзья
— Эх… жаль, — произнес, тяжело вздохнув, Владимир. — А так хотелось товарищу Копченому послать селедку, завернутую в их декларацию.
— Полагаю, что им песенки хватило, — усмехнулся Кривенко. — От са-мой мо-гу-щес-твенной в мире! — Напел Аркадий, и все мужчины засмеялись. Лишь Зинаида хмурила лобик, пытаясь понять, чего это они? Впрочем, она уже много чего не понимала.
— Аркаша. Твои бойцы справятся с охранением?
— Вполне. Конечно, это не орлы из 'Рыси' или 'Альфы', но вполне годные молодцы, да и вооружены не в пример лучше местных джигитов.
— Хорошо, — кивнул Вова. — Лева, ты с Витте уже беседовал?
— Он очень заинтересовался. Наше предложение обошло Ротшильдов как стоящих. Поэтому — он наш….
В общем, беседовали они еще довольно долго. А Зинаида Николаевна, замерев, стояла за шторой и напряженно слушала. И чем больше она узнавала, тем страшнее ей становилось. Потому как она просто не представляла реакции мужа. Они обговаривали ТАКИЕ вещи, что уйди они к их врагам или недоброжелателям… Даже помыслить страшно.
Прошел час.
Княгиня держалась за занавеской из последних сил, гадая о своей участи.
А потом, вдруг все закончилось: Владимир всех проводил, не выходя из комнаты, и вернулся на свое рабочее место.
'Это конец', - подумала Зинаида, понимая, что пути к отступления отрезаны, ведь ее муж может вот так работать часами. И она просто не выдержит столько за шторой. Но марафон на выносливость не вышел. Потому что, достав планшет, Владимир пробежал взглядом по странице мониторинга и усмехнувшись произнес:
— Милая, тебе там удобно?
— Вполне, — сразу нашлась Зинаида Николаевна.
— Выйти не хочешь?
— Мне и тут хорошо.
— Серьезно, выходи. Полагаю, что у тебя накопились вопросы. Вот и поговорим.
Зинаида Николаевна аккуратно вылезла из-за шторы и на негнущихся ногах с трудом дошла до дивана, куда и упала. Ну, попыталась сесть, только не вышло по-человечески. Ноги сильно затекли с непривычки от долгого стояния в неподвижном положении.
Владимир улыбнулся и подойдя к супруге помог ей нормально лечь. Да не просто так, а сев рядом и, положив ее ноги к
— Ты странно реагируешь… — наконец произнесла княгиня, не открывая глаз.
— Думала, что я буду ругаться?
— Да. Даже проскакивали мысли о чем-то ужасном.
— Неужели я когда-то делал что-то, наводящее на такие мысли? — Искренне удивился Владимир. — Поверь, я тебя люблю и никогда не причиню вреда.
— Даже если это помешает твоим планам?
— Зинуль, милая мой, ты неправильно начинаешь этот разговор.
— Пожалуй… а ты будешь отвечать мне честно?
— Нет, стану обманывать, выдумывая небылицы на ходу.
— Почему же на ходу? — Выгнула она бровь. — Ты вполне мог просчитать меня и подготовиться заранее. Раньше ты так нередко поступал.
— А это принципиально? — Улыбнулся Владимир. — Спрашивай. Я весь внимание.
— Ты человек?
— Да. Может быть несколько необычный, но всего лишь человек.
— Маг или колдун?
— Не знаю, — честно покачал головой Вова. — У меня всего лишь одна необычная способность. Ее даже можно назвать магической.
— Какая? — Заинтересовалась Зина.
— Я могу открывать портал в другой мир…
— Другой мир? Что это такое?
— Хм. Представь себе книгу. Каждая страница — свой мир. Своя Вселенная. И таких листов — бесконечное множество.
— А портал, это что?
— Дверь. Считай, что дверь между этими мирами.
— Хм… а о каких лихих девяностых вы говорили? — После затяжной паузы спросила Зинаида.
— Я родился не здесь.
— Что?! — Ахнула она. — Но…
— Владимир Ильич умер, в тот самый день, когда потерял сознание. И я умер в тот же момент. Но, в своем мире. Благодаря эксперименту Льва Борисовича. Он желал стать основоположником экспериментальной истории и постарался заглянуть в прошлое. А я вызвался подопытным кроликом. Вот. Однако что-то пошло не так. Лева до сих пор этого не знает. Так мое сознание, моя личность и оказались в теле умершего мальчика… юноши.
— Невероятно! — Тихо воскликнула она, покачав головой.
— Видишь — я с тобой вполне откровенен.
— Володя… ты ведь голем!
— Кто? — Нахмурился Ульянов.
— Ты что, не знаешь?
— У этого слово много трактовок.
— Мне известна только одна. Голем — это глиняный великан, которого, по легенде, создал раввин Лев для защиты еврейского народа.
— Но ведь Лева — крещеный, а я — не глиняный, — резонно возразил Владимир.
— Именно потому, что Лев Борисович — русский, православный еврей и появился не глиняный великан, а живой человек.