Вожди комсомола. 100 лет ВЛКСМ в биографиях лидеров
Шрифт:
Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой – все мы так и зашептали. «Часы, часы, он показал часы» и потом расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: «Ах, эта Демченко, заслоняет его!» (на минуту). Домой мы шли вместе с Пастернаком и оба упивались нашей радостью…»
В программу ВЛКСМ на X съезде записали: «ВЛКСМ помогает партии большевиков организовывать социалистическое соревнование, проявляя в этом деле свой почин и инициативу.
Генеральный секретарь Цекамола Александр Васильевич Косарев говорил на съезде:
– Стахановское движение – высший этап социалистического соревнования.
Комсомольские бригады обходили предприятия, выявляя тех, кто «тормозит стахановское движение». Проверяли, как администрация помогает стахановцам, как организована техническая учеба, внедряются ли их рационализаторские предложения, не задерживают ли стахановцам премии. В эти рейды обязали включиться всех комсомольцев. Но что они понимали в производстве?
Комсомольские секретари на местах старались как могли, выдвигая рекордсменов. Аппаратчики соревновались, кто придумает инициативу погромче. Проводились стахановские смены, пятидневки, декады, месяцы. Среди трактористов создали «звенья высокого урожая», движение рабочих-многостаночников, колхозников-стопудовиков… Каждое предприятие должно было вырастить своих стахановцев. И в стахановское движение включались врачи и артисты.
Но почему вообще возникла потребность в Стаханове и стахановском движении?
План первой пятилетки (1928–1933 годы) выполнили меньше чем на шестьдесят процентов. План на вторую пятилетку составили куда менее амбициозный, но и он был выполнен меньше чем на три четверти. Но об этом ни слова – ни в печати, ни на собраниях. Стране и миру сообщали о невероятных успехах советской власти.
Почему не получалось?
Требование выполнить план любой ценой вело к тому, что гнались за количеством – в ущерб качеству. Импортные станки и машины эксплуатировали, не соблюдая нормы и правила. Они выходили из строя. Аварии и выпуск некачественной продукции становились поводом для возбуждения уголовных дел.
Ответственность за экономический кризис переложили на старых специалистов. В Донбассе арестовали больше половины инженеров и техников. Избавление от опытных и профессиональных кадров самым губительным образом сказалось на ситуации в угольной промышленности.
К тому же платили рабочим мало. Неэффективность социалистической экономики била по трудящимся. Магазины опустели. Исчезли стимулы для труда. Тогда создали закрытые распределители продовольствия для рабочих наиболее важных предприятий. Ввели систему пайков – поощрять ударников труда. Заманчивой стала работа там, где есть хороший распределитель – для других закрытый. Но главное было туда устроиться, а не трудиться с полной отдачей. Тогда решили заставить людей работать.
Сталин заявил:
– В период реконструкции кадры решают все.
Через неделю, 12 мая 1935 года, нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе назвал существующие нормы выработки «вчерашним днем». Ответом на выступление наркома и стал знаменитый стахановский
Зарплата состояла из базовой ставки и надбавки за выполнение нормы. Увеличение нормы означало снижение реальной зарплаты. Стахановец после трудового подвига получал премию, а остальным рабочим повышали нормы выработки, ссылаясь на достижения передовиков. Хочешь заработать – вкалывай много больше.
Надеялись, что стахановское движение даст подъем производительности труда. Но через год после стахановского рекорда первый секретарь Донецкого обкома доложил наркому тяжелой промышленности Орджоникидзе: план не выполняется, добыча не растет. Прошел еще год после стахановского рекорда. Назначен новый нарком – Лазарь Каганович. Он вспоминал: «В 1937 году угольная промышленность не выполнила план добычи угля».
Цель, ради которой затевалось стахановское движение, не достигнута. Производительность труда не растет. План выполняется привычным способом: под землю, в забой отправляют больше и больше рабочих. Это значит, что себестоимость растет, а производительность труда все ниже и ниже. Но знать об этом никому не позволялось. Комсомольцам было велено восхищаться достижениями стахановцев.
Да и в принципе стахановское движение не могло существовать в условиях директивно-плановой экономики. Как можно сделать десять станков вместо пяти, если по плану сырья, деталей, комплектующих заводу дали только на пять? Перевыполнение норм означало нарушение технологических регламентов, рост аварийности. Поэтому стахановское движение постепенно сошло на нет.
В конце тридцатых годов перешли к военизированной экономике, что означало ужесточение условий жизни рабочего класса. В закрытых партийных документах пролетариат рассматривался не как победивший класс и хозяин страны, а как бесправная рабсила, которую надо заставить трудиться. Комсомольцев с юности учили беспрекословно подчиняться начальству.
20 декабря 1938 года появилось постановление правительства «Об обязательном введении трудовых книжек на всех предприятиях и организациях СССР». Это была форма контроля за работающими. Запретили самовольно менять место работы, ввели уголовное преследование за опоздание. В случае увольнения рабочих лишали продовольственных и промтоварных карточек, жилья.
Сталин велел издать закон, запрещающий рабочим и служащим по собственному желанию менять место работы:
– Мы должны научиться регулировать рабочую силу в народном хозяйстве. А тех, кто будет нарушать этот закон, надо сажать в тюрьму.
Иных способов привлекать рабочих на важные производства, кроме как угрозой лагеря, Сталин не знал. Разумеется, закон тут же приняли. Запрещалось по собственному желанию уходить с работы или переходить на другое предприятие – только с разрешения начальника. Самовольный уход карался тюремным заключением на срок от двух до четырех месяцев.
Судам предписывалось рассматривать такие дела в пятидневный срок, приговоры приводить в исполнение немедленно. Если директор не отдавал прогульщика под суд, он сам подлежал уголовной ответственности. Если он принимал к себе на предприятие самовольно ушедшего с другой работы, тоже шел под суд.