Возле Тьмы. Чужой
Шрифт:
– Стоп! – до меня вдруг дошло, что я только что пропустил. – Это ведь чужие снимали?
– Чужие, – подтвердил он. – Сегодня самолет прилетел с базы ВВС Малмстром, что в Грейт-Фоллз, Монтана, с ним четыре человека. У них там вроде форпоста. А что?
– А как бы их увидеть?
– Как? – немного озадачился Мартенсен. – Они, насколько я помню, здесь, в «Оксидентал» и остановились, но как дальше – не подскажу. Хочешь в комнаты стучаться? Менеджмент отеля не одобрит.
– Нет, хочу хотя бы узнать, где их можно увидеть.
– Здесь, за завтраком, я
– Вполне. Тогда я тоже буду здесь. Номера свободные найдутся, как думаешь?
– Наверняка. Отель наполовину пуст, как мне кажется.
– Кстати, – мой взгляд упал на его кобуру с револьвером, – это что у тебя?
– Это? – переспросил он, вытащив из кобуры действительно здоровенный револьвер. – Это «Фридом Армз», одинарного действия, калибр «Пятьсот Вайоминг Экспресс». Их во Фридоме делают, даже сейчас.
– Фридом? – Я как-то не понял сначала, что речь идет о городе, решил, что это просто очень по-американски названо: «Оружие Свободы».
– Прямо на границе с Айдахо.
– А что за калибр?
Мартенсен выдернул из поясного патронташа один патрон, со стуком поставил его передо мной донцем на стойку.
– М-да, серьезно, – взяв патрон, я подкинул его на ладони. – Сорок четвертый по сравнению смотрится как мелкашка.
– Пуля весом в четыреста сорок гран, летит со скоростью полторы тысячи футов в секунду. Более чем достаточно. Я двух «демонов» уложил просто с одного выстрела.
– Правда? – уже куда живее заинтересовался я.
– Есть и мощнее, вроде «Пятьсот Смит-Вессон», но там уже отдача не очень переносима. А из этого может еще стрелять нормальный человек.
Забрав у меня из рук патрон, он положил передо мной револьвер. Взяв оружие в руки, я несколько раз приложился, целясь в самого себя в зеркале на стене и стараясь не направить ствол ни в чью сторону, хотя из револьвера одинарного действия так не выстрелишь, потом вернул оружие владельцу.
– Здорово. По городу для самообороны носить – то, что нужно. Когда с автоматом неприлично.
– Поэтому и ношу, – усмехнулся Мартенсен, убирая револьвер в кобуру. – «Демона» я убил на пороге школы, к слову. Правда, я стрелял бронзой, и пуля пробила три стены, после чего через окно влетела в кабинет преподобного Малбери, разбив часы на камине. С тех пор в городе ношу только с мягкими пулями. А вот «демон» остался без головы. Еще пива?
– Я куплю, я сегодня в плюсе. – Я подозвал знаком бармена и показал ему два пальца, подразумевая количество бутылок. – Кстати, а что насчет поездки на аэродром в Коди?
– Чужие поэтому и прилетели. – Мартенсен принял открытую бутылку от бармена, поблагодарив кивком. – Там пилот и четверо механиков, взялись помочь. Завтра должны все согласовать – и послезавтра планировали выехать.
– По земле?
– Да, так лучше. И генераторы нужны будут, и топливо, и вообще. Заодно охрана поедет, так что работать можно спокойно. Ты едешь, кстати?
– Да,
– Зачем тебе?
– Ну, у меня есть некие планы. Если не получится с планами, то я смогу работать на город, например. Я уже занимался разведкой с воздуха, мог бы делать это и здесь.
– Я даже не знаю, – явно озадачился Мартенсен. – В смысле, если бы ты сам приехал на аэродром и взял себе самолет, то никто бы ничего и не сказал, это не наша территория даже. А так мы вроде объявляем ее своей… нет, все равно никаких проблем не вижу.
Мартенсен сделал паузу, явно обдумывая сказанное, потом добавил:
– В общем, так: если вы найдете самолетов больше, чем есть наличных пилотов, – бери. Если меньше – нет. Договорились?
– Я примерно об этом и говорил.
– Тогда нет проблем.
Дальше просто болтали. Ни о чем, как обычно, избегая тем про Эпидемию. Мартенсен, насколько я из разговора понял, сейчас был одинок. А до Эпидемии не был, так что расспрашивать лишнего не хотелось. Может, и вправду мне лучше как можно быстрее перебраться к чужим – там все же не буду чувствовать себя настолько неловко, насколько чувствую здесь. Днем, пока дела и все такое прочее, вроде нормально, а вот разговоришься с человеком и ловишь себя на том, что больше думаешь, как бы лишнего не ляпнуть, не ткнуть пальцем в открытую рану. Нет здесь мне места, я думаю. Не мое оно, а того меня, который себе пулю в голову пустил на могилах семьи. А я здесь – так, неприличное недоразумение.
В общем, посидели мы с часок и разошлись. Мартенсен вышел на улицу, и я увидел через витрину, как он уехал как раз на том самом военном «хамви». А я рассчитался с барменом по обоим счетам и тоже вышел на улицу, пешком направившись ко входу в отель. Толкнул тяжелую дверь, вошел – и как в вестерне оказался. Стены с панелями и темными обоями, десятки старинных фотографий на стенах, мореное дерево мебели и стойки, диваны и кресла в викторианском стиле.
За стойкой сидела молодая пухлая мексиканка в очках в ярко-розовой пластиковой оправе и с длинными черными блестящими волосами, стянутыми сзади в тугой хвост. На руках у нее был целый набор серебряных колец, по одному или по два на каждом пальце, на плечи наброшено аргентинское пончо.
Я услышал, как на стоянку перед отелем заехала машина – большой черный фургон «эконолайн» с затемненными окнами. Открылась боковая дверь, послышались приглушенные голоса – из фургона выгружалась целая компания.
Я вновь повернулся к менеджеру:
– Добрый вечер. Номер на одну ночь найдется? – спросил я у нее.
– Найдется. Обычный или сюит?
– Сюит? – чуть озадачился я, подавив в себе желание провести ночь с повышенным комфортом. – Нет, мне просто номер.
– Можно просто номер, – чуть улыбнувшись, кивнула мексиканка, и ее темные пухлые пальцы забегали по клавиатуре.