Возле Тьмы. Чужой
Шрифт:
Выронил на дно кузова гильзы из опустошенного барабана, вбросил в него шесть патронов.
Все. Готово.
– Все?
– Да, кажется, да. Давай просто проедем мимо гаража, в порядке проверки.
– О’кей.
Испуга уже нет, есть азарт в голосе.
– И да, я в кабину перелезу, – добавил я, поднимая дробовик с пола. – А вообще для такого дела надо бы какой-нибудь ган-трак завести. Чтобы броня и дырки для ружья со всех сторон. Или что-то вроде.
– В городе есть бронированные «хамви» с пулеметами на них. Могли бы их позвать, – ответила Люси, передвигаясь на соседнее
– Если только совсем немножко.
Из-за поворота вылетел как раз тот самый «хамви», о котором речь и шла. На выстрелы навелись, похоже.
27
– Ты можешь зайти и даже остаться, – сказала Люси, стоя в дверях своего дома.
– Спасибо.
– Что тебя смущает? – как-то странно посмотрела она на меня.
– Ну… – окончательно потерялся я в поисках подходящего ответа.
– Она не узнает, даже если ты ее найдешь. – Люси привалилась к косяку, сложив руки на груди. – Неужели ты думаешь, что я настолько ничего не понимаю? Просто не хотела на тебя давить… и сейчас не хочу. Просто даю понять, что я не против и это не влечет за собой никаких обязательств. Ни с твоей стороны, ни с моей. Заходи, я тебе еще дам время на обдумывание, можешь уйти когда захочешь, – не слишком весело усмехнулась она.
И я вошел. Просто потому, что не знал, что сказать. И еще потому, что понял: если я уйду, она ничего вслух не скажет, но… но так нельзя, в общем. Потому что она была добра ко мне и показала себя другом, а я… да черт его знает, я не психолог и не умею это все объяснить, я просто так чувствую – и все. Вот так, как хочешь, так и понимай.
– Спасибо, – кивнул я и прошел в дом.
С утра вскочил еще затемно, с ощущением того, что я оказался в каком-то не том, неправильном месте. Даже сначала не понял, где я вообще. Занавески задернуты, в комнате темно, все вокруг незнакомо и непривычно. Подлетел с подушки, сел, растирая лицо ладонями. В голове карусель, внутри все переворачивается… вот как со страшной пьянки просыпаешься неизвестно где. И неизвестно с кем. И зачем это все и почему – ты не понимаешь. Понимаешь только, что крупно накосячил. Она тоже проснулась, спросила:
– Что-то случилось?
– Нет, все нормально, – спохватившись, я нагнулся и поцеловал ее. – Просто мне на работу сегодня, и у меня бритва и прочее в номере в мотеле. И переодеться еще надо успеть, не полечу же в этом…
– А, хорошо, – она перевернулась на живот и обняла подушку. – Увидимся сегодня?
– Если только вечером, а так буду летать.
– Понятно, что вечером. А когда следующий выходной?
– Даже не знаю толком… – Я вытянул ногу и втолкнул ее в жесткую шуршащую штанину ковбойских джинсов. – Сегодня должны сказать, график только составляют.
– Позвони, хорошо?
– Обязательно, – уверенно сказал я, вовсе не будучи уверенным в том, что хочу это делать.
А с другой стороны – куда деваться?
На машину за ночь осел туман, и когда я тронулся с места, на заднее стекло с крыши полился настоящий поток воды. Печка быстро погнала теплый воздух, который я направил на стекла.
Что чувствовал? Облегчение. И оттого,
Было еще совсем рано, почти ночь – в воскресенье даже на работу никто не собирался, так что в домах было темно. Свет фар выхватывал из темноты припаркованные машины, палисадники, заборчики, темные окна домов, от которых этот свет отражался. Стоянка у мотеля была наполовину пуста. Остановил «рэйнджер», привычно огляделся на предмет всяких возможных опасностей вокруг, потом вышел из машины, прихватив ружье с патронташем. Увидел, как прямо за мной подъехал большой синий «сильверадо». Все время стоит у мотеля, а чей – так и не знаю.
Мотель пришлось открывать своим ключом от номера: за стойкой никого не было. Поднялся в номер, быстро разделся, залез под душ, где долго тер себя намыленной мочалкой, смывая настоящий или воображаемый запах чужой женщины, словно он ко мне мог навсегда прилипнуть, как улика.
Завернувшись в полотенце, выбрался из душа, встал перед зеркалом, стер с него туман – в ванной было полно пара. Подумал, что обычно бреюсь перед душем, как раз из-за того что в зеркало потом ни черта не разглядишь, а сегодня наоборот вышло. Странно. Хотя чего уж тут странного?
Ладно, хватит терзаться. Новый день впереди, а их у меня здесь не так уж и много. А сделать надо до фига и больше. Липперс, говоришь? Он все знать должен? Это уже что-то. Осталось только самого этого Липперса идентифицировать и как-то к нему подобраться. Что еще нужно? А нужно бы инструкцию написать подробную о том, как разбираться с проникающей Тьмой. И отдать эту инструкцию… да, лучше всего Люси и отдать. Перед тем как я отсюда смоюсь. В самый последний момент, чтобы ни у кого вопросы ко мне возникнуть не успели. Сегодня вечером и займусь. И под этим предлогом отменю все возможные свидания.
После бритья обтер лицо гелем, причесался, подумал еще, что надо бы в парикмахерскую заглянуть, обрастать начинаю. Есть тут парикмахерская? Должна быть.
В «дайнере» было пусто, но Эрл уже пришел. Спросил:
– Работаешь сегодня, что ли?
– Ага, – подсел я за стойку.
– Пока только яичницу могу предложить, с беконом и колбасками, – сказал он, доставая картонку с яйцами из холодильника. – И «красное пиво», если надо после вчерашнего, – добавил он с усмешкой.
– Нет, спасибо, у меня ничего вчера не было.
– Странно, я ведь прямо за тобой приехал. Человек возвращается с утра – и трезвый? Может быть только одно извинение для подобного поведения.
– Вот оно у меня и есть, – уверил я его.
Что такое «красное пиво», я узнал от кого-то в этом самом «дайнере» пару дней назад. Это смесь томатного сока, легкого пива «Корз» и соуса «табаско», и употребляется этот коктейль исключительно для лечения похмелья. Эффективности не проверял, так что оценить не могу.
– Тогда точно не нужно. – Эрл бросил несколько полосок бекона на раскаленную плиту, затем разбил пару яиц, аккуратно их уронив рядом, так, чтобы «глазки» сохранились.